Когда вернулись в комнаты, предварительно перекусив, стоя на ногах, элем и печеньями, то оба оруженосца завалились спать, а Эйнор, притащивший с собой кучу бумаг, продолжал разбираться с ними, завалив весь стол. Он вообще не расставался с ворохами записей с самого момента возвращения из Умбара…
…Гараву снилась Мэлет.
— Ты не забыл обо мне, я знаю, — шептала и улыбалась эльфийка. — Мой волчонок, мой человек, мой рыцарь… Я буду тебе щитом, но ты — ты живи сам, не хорони себя в печали, слишком глубокой для людской жизни… — Голос эльфийки надломился.
— Мэлет, — сказал Гарав. — Я не могу без тебя. Мне плохо без тебя, Мэлет.
— Я есть… — прошептала она и растаяла в серебряном вихре…
…Гарав проснулся с мокрыми щеками. Хмуро оглядел комнату, вытер лицо обеими руками, посопел, потом громко вздохнул и перевернулся на живот, уставившись на рукоять меча. Выпростал из-под одеяла руку, погладил рукоять и вздохнул опять. «Вот когда начну с мечом разговаривать, — подумал мальчишка, — тут и капец. Пора сдаваться на Советскую[55]».
Ему неожиданно вспомнилось: «Подобен катане нефритовый стержень в руках самурая…» — и русский перевод: «В умелых руках и хрен — балалайка». Гарав не выдержал и рассмеялся, потом пнул ногой одеяло и вскочил, выдёргивая Садрон из ножен. Полюбовался им, пару раз провёл по воздуху — медленно и плавно, словно девушку ласкал — и вдруг раскрутил молниеносные, незаметно переходящие одна в другую дуги и петли ударов. Вошедший на шум Фередир — в одних нижних штанах — спокойно замер, когда клинок в руке улыбающегося дружка застыл буквально в сантиметре от шеи.
— Хорошее настроение, что ли? — уточнил он, плавно отводя оружие ладонью. Гарав мотнул головой и сморщил нос. — Тогда одевайся, в город пойдём.
— На кой? — Гарав опять полюбовался алыми узорами по клинку, крутнул его слева-направо, справа-налево, быстро вскинул на плечо.
— По мелочи кое-что надо купить, а потом всё проверять — оружие, коней, вещи, — объяснил Фередир. — А, ты ж спал… Эйнор так и не ложился, пришёл второй сенешаль — в общем, завтра утром в Форност выступает большой отряд. Мы тоже едем. Куда дальше — я хотел подслушать, а меня выгнали. — Видно было, что он от души оскорблён такой несправедливостью.
— Уезжаем? — Гарав опустил меч к ноге и огляделся. Ещё вчера он мечтал опять поскорей покинуть Зимру, а сейчас вдруг стало не по себе возвращаться к походной жизни в те края… Это не поездка в Умбар, что бы там ни было с нею связано. Это — поход на войну. — А надолго?
— На полгода, я так понял, может, побольше. — Фередир попил «из-под крана», вытер рот ладонью. — К следующей весне вернёмся. Война вроде бы отложилась, так мы сами её начнём… Чего ждать-то? Пока к нам в ворота постучатся?