…но и страха не было.
И, когда он совсем уже готов был кануть в окружающую бездну, из ниоткуда — и отовсюду — зазвучал девичий голос…
Усни,
Там,
Далеко над нами,
Буки
Сплели узор из веток светлых,
Как мы сплетаем наши руки.
И соловьев влюбленных трели
Свивает песня менестреля
С дрожащим голосом свирели.
Усни,
Мой плащ тебя согреет.
Чисты хранящих сон твой лица,
И в звездном свете серебрится
Пыль кружевная водопадов,
Цветы осыпают пыльцу
На чуть золотые косы.
Я звезды тебе принесу
В предутренних чистых росах.
О
Мэлет! —
Смеется ручей,
Весна пролетит —
Не догонишь.
Я песню сыграю тебе,
Ты в танце венок уронишь.
[69]…Гарав открыл глаза.
Было утро.
В высокое окно с двойным стрельчатым разрезом, разделённое тонкой колонной в виде раскинувшего ветви дерева, лилось солнце, залетал тёплый ветерок и заглядывала зелёная листва. Совсем не осенняя.
Пела какая-то птица — чисто, звонко и монотонно.
Белый — даже, казалось, светящийся — навес над широкой постелью, в которой лежал под тонким покрывалом Гарав, поддерживали тоже сделанные в виде древесных стволов, только деревянных, балясины.
На краю кровати сидела и трогала струну маленькой арфы — снова и снова — Мэлет. И золотые локоны полускрывали её лицо, падая на гриф.
Это была не птица — звучала струна её арфы.
— Мэлет? — Гарав привстал на локтях.
Эльфийка подняла глаза.
— Мэлет, — повторил мальчишка.
— Ты жив. — Губы Мэлет тронула улыбка.
— Я умирал? — удивился Гарав. И вспомнил сразу всё. Откинулся на постель и закрыл локтем глаза. Потом осторожно подсунул свободную руку под себя. Пальцы нащупали не шрам — участок нежной молодой кожи. Но сомнений не оставалось — именно сюда вошла стрела. Вспомнилась боль, и Гарав сжался на секунду.
— Ты почти умер. — Мэлет поставила арфу на пол и положила руки на плечи человеческого мальчика.
Гарав напрягся, дёрнулся даже… но потом расслабился. Фиалковые глаза были совсем близко, и в них хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь.
— Где я? — одними губами спросил он.
Мэлет улыбнулась, и Гарав ощутил её чистое, тёплое дыхание:
— Карнингул. Имладрис. Раздол. Называй как хочешь — это мой дом и дом моего отца.
— Глорфиндэйл вылечил меня? — напряжённо спросил Гарав и чуть повернул голову, пытаясь увидеть всю остальную комнату. Он хорошо помнил ставшие бешеными глаза могучего эльфа и свой страх — уффф… Нет, никого не было больше в округлой маленькой зале. Только из-за дверного проёма — ничем не прикрытого — слышалась отдалённая музыка. — Я… слышал твой голос. Там… Я давно здесь?
— Уже две недели. — Эльфийка тронула волосы Гарава. — Скоро начнёт облетать и наша листва.