такому не стать мастером Гильдии.
— Мысли мои читаешь, — хмыкнул Гарав. Фередир пожал плечами. — Всё равно жалко. Зачем так… доводить? До слёз? Ему же потом даже вспоминать будет позорно.
— Ну а как иначе учить? — Фередир покачал головой. — Дети, — звучало это в его устах немного смешно, — они ведь сразу забывают любые слова. Могут пообещать всё что угодно, а через час забыть все обещания. А боль — она не забывается. Никто же не учит собаку разговорами и уговорами, она их не понимает. А ребёнок — это тот же щенок. Только ответственности за него больше, а значит и учить его нужно жёстче…
Гарав угрюмо молчал. Фередир говорил всё правильно. Совершенно верно. Но мальчишке-ученику от этого было не менее больно. Гарав даже плечами передёрнул, представив эту боль.
— Я сандалии хочу купить, — вдруг сказал он. В Трёхбашенной, как Гарав успел заметить, в них ходили многие — удобные, только с ремнями возни много. — Можно тут это?
— Да, конечно! — Фередир обрадовался. — И ещё можно выпить вина или сладенького чего-нибудь съесть, раз мы сэкономили…
— Мы сэкономили?! — изумился Гарав.
Фередир не обиделся:
— Да можно и на мои! — Он звякнул кошелём. Триста кастаров Фередир с оказией отослал домой, а остальными вполне щедро пошвыривался.
Но Гарав засмеялся:
— Да ну тебя! Шучу. Я угощаю. Только пошли сначала за сандалиями.
— Да вот лавка. — Фередир круто свернул в проулок. — Хорошая, тут все Гильдии обуваются… Доброго дня, мастер Ратферт! — Он поприветствовал лёгким поклоном седого деда, который торчал в откинутом наружу окне-прилавке, благодушно озирая улицу.
— Доброго дня, оруженосец Фередир, — махнул рукой старик. Как видно, он тоже был из северян. — Что, опять выросла нога или протёрлись до дыр подошвы?
— Последнее время больше стирались подковы моего коня, — ответил Фередир. Гарав рассматривал выложенную на прилавке обувку разных фасонов. — Так что мои сапоги целы и пока что налезают на ногу… Моему другу нужны сандалии. Полегче, для дома.
— А! — старик с интересом посмотрел на Гарава и сказал: — Hela.[31]
— Я не знаю… не помню, вернее, этого языка, мастер Ратферт, — развёл руками Гарав. — Меня зовут Гарав Ульфойл и я, правда, из северян, но вот память обрезало после плена у орков.
— М… — старик свёл брови, покачал головой. — Ясное дело… Ну зайди, посмотрим, что тебе подобрать. Или, может, стачать точно по тебе?
— Я заплачу, лучше точно по мне, — сказал Гарав, входя в открытую мальчишкой — тоже учеником — дверь. Мальчишка с любопытством оглядел Гарава, задержал взгляд на рукояти меча и стремительно просочился в соседнее помещение, в котором Гарав успел заметить ещё нескольких подростков, сидящих на скамейках за каким-то делом. Оттуда остро, густо пахло кожей. — Если я покажу, какие хочу сандалии, ты сможешь сделать?..