У Гарава привычно пошла кругом голова. Порт в Зимре играл одновременно роль рынка. Рыбой торговали прямо с причаливших к каменным стенкам лодок. Чуть дальше продавали коней. Тут — драгоценности, а там — пшеницу прошлого урожая, и рядом — собак, а подальше — горячие блюда с лотков. И ещё, ещё, ещё — разноголосица, разноцветье, запахи, краски…
— А там что? — указал Гарав на невидимые за толпой ряды, которые Фередир стал явно огибать. Раньше он сюда не заглядывал. — Эй, ты что, не слышишь?
— Слышу, — буркнул Фередир. — Там рынок рабов.
— Рынок кого?!
Сказать, что Гарав возмутился, услышав, что в Зимре есть рынок рабов — значит не сказать ничего. Он ужаснулся. И сбил шаг.
— Не может быть, — сказал он неверяще. — Какой рынок рабов?
Эйнор, морщась, ответил:
— Да… торгуют там харадримы и вастаки — своими же. Даже кхандцы туда брезгуют ходить.
— Да как же… — Гарав продолжал оглядываться через плечо. — Как же Нарак это терпит?! Это же…
— Князю видней, — ответил Фередир сумрачно. — А торгаши платят большие налоги на это дело.
— Да всё равно так нельзя! — Гарав ощутил, как по коже бегут мурашки. Спросил хрипло: — А… наши? Ну, в смысле…
— Да ты что?! — возмутился Фередир. Но потом помолчал и вздохнул: — Ну… изредка слухи ходят, что иногда бывает такое. Я когда тут только поселился, оруженосцы постарше пугали — мол, иногда харадримцы крадут детей с белой кожей и продают. Но я специально вокруг рынка тогда шатался, много раз, и внутрь заходил, думал, пусть меня украсть попробуют — ну и ничего. И я не слышал, чтобы кто-то всерьёз говорил, чтобы так было. Нарак не стал бы терпеть даже одного случая, это я тебе верно говорю, Волчонок!!!
Гарав немного успокоился и перестал вывихивать себе шею. Но потом сказал:
— И всё равно. Даже самыми дикими и глупыми нельзя торговать.
— Да я и не спорю, — вздохнул Фередир. — Я и ходить-то туда бросил потому, что смотреть на это тяжело. Там дети бывают, с матерями — а их прямо у них из рук… Всё-таки наши предки молодцы — у них никогда такого не было. А представляешь, я года два назад разговорился с одним харадцем, ну, моих лет тогдашних, посольство приезжало к князю, я даже не запомнил, откуда. Я думал, этот мальчишка — сын посла. Всё время рядом с ним, золота навешано столько, что второй твой дом построить можно, одежда драгоценная, держится важно… Так ты что думаешь, оказалось, мальчишка этот послу — раб! Личный слуга. Мы в море купались, я и увидал ошейник… красивый такой. Как понял, так на месте сел. А потом сразу говорю: мол, давай я тебя спрячу, твои поищут и уедут… А этот дурак испугался, как будто я ему в огонь прыгать предложил! И начал: хозяин очень добрый, хозяин меня любит, у хозяина всего не перечесть, постель мягкая, еда досыта, подарков много, хозяин за него ответ держит, хозяин никогда не бьёт, я за хозяина в пропасть брошусь, не хочу от хозяина никуда! Вот так.