— Устный: «У вас не найдётся томика сочинений Пушкина?»
— Отзыв?
— «Найдётся».
— Дальше?
— Тогда я должен был попросить «Кавказского пленника».
— Зачем вы передали Иванову компас?
— Он должен был вернуться, чтобы доложить Файсту разведывательные данные, а также — что со мной. Я боялся, что он заблудится в степи, попадёт в руки красноармейцев, потому и дал компас.
— Что ещё должен был сделать Иванов?
— Кроме разведки частей корпуса генерала Кириченко, ничего.
— А чем же вызвано нападение на Алёшина?
— Ну… хотел уйти… Это как бы от меня отводило подозрение.
— Остальные?
— Остальные ни при чём. Мы с Ивановым на некоторое время перешли в лагерь и «организовали» группу для побега, чтобы всё выглядело достоверно.
Игнатов позвал конвойного, распорядился:
— Увести!
Прежде чем доложить Панову, Валентин сел за стол, задумался. Интересно, сумел ли Иванов вернуться в разведшколу? Если да, то Файст всё равно не знает, удалось ли вывернуться капитану. Подтверждением может стать только знак от резидента. Это надо использовать, тем более, что пароль известен. И он отправился с докладом к генералу.
Зигфрид не был у Анны около трёх недель. Волнение, которое он испытал во время последней встречи, улеглось. Но иной раз ему так явственно представлялись её глаза с таившимся в них вопросом, что он начинал пристрастно сам себя допрашивать: чувствует ли он к ней то же, что она к нему? Анна из тех, кого обманывать просто преступно, кого нельзя водить на поводке надежды. Он невольно дал ей такую надежду, а сам не кажет глаз.
Стоящий на керосинке кофейник задребезжал крышкой. Зигфрид заварил кофе, налил в стакан, подошёл к окну, ожидая, пока чуть-чуть остынет. Вот и зима пришла. Снега пока немного, не то, что у них в Подмосковье, где он сразу ложится высокими сугробами. Но на улице так зябко, и так приятно сейчас сидеть дома, потягивая горячий кофе.
Однако ему надо идти. Непременно надо попасть в «берлогу» к Петровичу. Связь с Анной он сейчас держал только через него, передавал ей тексты радиошифровок. Она, конечно, молодчина. Прекрасно научилась владеть рацией, чётко передаёт тексты и принимает ответные распоряжения. Может, потому и прекратили за ним слежку, что установили его «непричастность» к рации: в то время, как он находился «под присмотром», радиограммы выходили в эфир. К тому же, разведгруппа провела ещё две операции «Дас Фенстер», удовлетворив просьбу Зигфрида о дезинформации гитлеровских ищеек. И узнал он об этом от… Шкловского.
Как-то вечером Шкловский опять был чрезвычайно любезен и уговорил Ларского поужинать в ресторане, посидеть за чисто мужской беседой. Они устроились за столиком, стоявшим в углу, Шкловский заказал много шампанского. Они уже изрядно выпили, когда Шкловский, похвалив сегодняшний спектакль и высказав восхищение фрау Луизой, неожиданно спросил: