Анжела отправилась в душ. Я организовал закуску, откупорил бутылку вина, шло время, а она не появлялась. Я даже спросил через дверь, не случилось ли чего. Она ответила, что все в порядке, но дверь не открыла, как я на это надеялся. Я вернулся к столу, подождал немного, налил себе вина, выпил…
Она вышла из ванной, когда бутылка была наполовину пуста. Закрылась в моей комнате, долго сушила волосы, а затем позвала к себе.
Анжела лежала под простыней и смотрела на меня нежным зовущим взглядом.
На ней не было ничего; тело нежное, гладкое, упругое, хмельной запах волос, возбуждающий аромат кожи, волшебная сила обаяния… Я окончательно пропал. И раньше подозревал, что чувство к ней — это навсегда, но теперь знал это точно…
— Я люблю тебя, — прошептал я.
Сначала сказал это, а потом осознал, насколько ярко высветил глубину своих чувств.
Я никогда никому еще не признавался в любви. Да и с Анжелой я не должен был быть так откровенен. Ведь я ее совсем не знаю, и поэтому мое признание могло быть воспринято как свидетельство моей глупости. Не должен был я этого делать, но сделал! И ничуть в том не раскаивался…
— Я тебе верю, — так же шепотом отозвалась она.
Какое-то время мы лежали, наслаждаясь друг другом, тишиной и покоем.
— Не должна верить, но верю… — чуть громче сказала она, глядя куда-то в потолок.
— Почему не должна?
— Однажды меня очень сильно обидели…
— Надеюсь, это не Кеша?
Я готов был начистить вывеску любому, кто посмел обидеть Анжелу, но Кешу мне трогать не хотелось. Хоть и были у меня к нему претензии, но все-таки он мой друг.
— Нет… Кеша обычный бабник. Я ни на что серьезное не рассчитывала, когда шла с ним… Я уже ни на что не рассчитываю, потому что давно перестала верить мужчинам. Но тебе почему-то верю…
— Забудь о том, что было раньше. Мы начали все с белого листа… А мужчинам, ты права, верить нельзя. Мне можно, а другим — нет.
— Только тебе? — тихонько засмеялась она.
— Только мне. Только я один хороший, а все остальные — козлы.
— Ты — сама скромность.
— Да, мама мне всегда это говорила…
— А где живет твоя мама?
— На небе она. Ангелом работает. И живет там же. Вместе с отцом.
— Ты что, сирота?
— Круглый.
— И я сирота. Отца никогда не было, а мама умерла. Меня дядя к себе забрал…
— А меня — тетя. Беспризорное детство, грехи молодости, кража, два года за решеткой. Думал, все, больше никакого воровства, но не удержался. Тебя вот украл, — с шутливой улыбкой сказал я.
— Да нет, не украл. Кеша сам…
— Кеша здесь ни при чем, — нахмурил я брови. — И не было у тебя ничего с Кешей. Ни с кем ничего не было. А тебя я украл у самой себя.