— Не, ну зачем так сразу? — с пораженческим возмущением развел я руками, неторопливо поднимаясь со своего места.
— Что сразу, козел! — злорадно оскалился Оврагов.
Он тоже поднялся со своего места, опираясь руками на стол и нависая над ним. Если выбить опору из-под его рук, он мог бы упасть на пол, но стол прочно прикреплен к стене. К тому же у меня другой план, в который отлично вписывалась поза моего противника.
Я схватил его за нос, выкручивая его при этом в сторону. Нос у него далеко не маленький и не самый короткий, и это помогало мне удерживать его между сжатыми пальцами.
Оврагов попытался вырваться, но я сделал так, что его скрутило от боли, и приготовился провести подсечку, причем в таком направлении, чтобы Оврагов, падая, ударился затылком о край стола. Он мог удариться и виском об острый угол, но сейчас эта мысль ничуть меня не смущала. Сказывалась зэковская закалка. В зоне ведь все средства хороши, чтобы выжить.
— Ты за базаром следи, мальчик, а то быстро девочкой станешь! На зоне это враз!
— Пусти! — беспомощно размахивая руками, простонал Оврагов.
— Зачем ты здесь?
— Шилки-ин…
— Он мне не верит?
— Не знаю…
— А тебе?
— Не знаю… Не убивал я…
— А кто убивал? Я?
— Не знаю…
Я отпустил Оврагова и толкнул его в грудь. Он не устоял на ногах и рухнул на свою шконку. Подниматься на ноги не стал, просто сел на край койки и затравленным волком посмотрел на меня. Затравленным, но еще способным на прорыв…
— А что ты вообще знаешь?
— Ты же подбросил мне ствол!
— Сам придумал или Шилкин подсказал?
— А кто еще мог это сделать?
— Я всего лишь за Буруновым следил. А ты к Нине подъехал. Или ты не угрожал убить Бурунова?
— Ну, сорвалось с языка…
— Да нет, не сорвалось. Я слышал ваш разговор, ты все продумал насчет Бурунова…
— Не продумывал я ничего!
— А ствол у тебя как оказался?
— Подкинули мне ствол!
— Ну вот, хоть какой-то прогресс, — хмыкнул я. — Кто-то подкинул ствол. Кто-то, но не я…
— Может, и ты!
— Каша у тебя в голове. И Шилкин твой идиот… Шилкин, ты слышишь, нет у тебя мозгов!
Я не исключал, что менты прослушивали сейчас наш разговор. Если так, то Шилкин разозлится, но мне все равно. Сволочь он, и я рад был его оскорбить, даже ценой своей печени и почек. А еще Оврагов мог отделать меня под орех или даже убить…
— Не подбрасывал я ствол! И Бурунова не убивал! И Воротникова!.. — Я обращался к Шилкину, но вдруг понял, что мне нужно задать вопрос Оврагову: — Слушай, Лева, я так понимаю, ты знал Бурунова?
— Ну, знал.
— А дружков его московских тоже знал?
— Дружков?! Ну, приезжал он как-то с кем-то. Московские с ним были, на крутой тачке…