— Где ты, Старостин, был вчера в районе шестнадцати часов?
— Домой ехал.
Не догнал меня вчера телохранитель Воротникова. Я беспрепятственно сел в свою машину и отправился домой, но застрял в пробке, поэтому путь мой растянулся на три часа — с четырнадцати до семнадцати.
— На чем ехал?
— На своей машине.
— На личном автотранспорте? — на своем квадратно-протокольном языке уточнил Девяткин.
Я согласно кивнул.
— С кем ехал?
— Один.
— Кто может подтвердить, что в это время ты находился в своей машине?
— Ведущий «Европы плюс».
— Ты ему звонил?
— Нет, я его внимательно слушал.
— Это не алиби.
— Сейчас яйца оторвете!
— Не понял?
— Хватит, говорю, кота за яйца тянуть. Что там в районе шестнадцати часов случилось?
— А ты не знаешь? — продолжал донимать меня Девяткин.
— Вам дверь открыть или сами уйдете?
— А ты дверь сам открывал или тебе помогли? — И капитан назвал точный адрес квартиры, в которой я побывал. При этом так пристально смотрел на меня, что не мог не уловить легкого смятения в моих мыслях.
— Все-таки Воротников накапал, — вздохнул я.
— Кому накапал? Что накапал? Когда накапал? — обстрелял меня вопросами Девяткин.
— Вам на меня накапал.
— А что ты такого сделал?
— Ударил его.
— Чем?
— Ногой.
— Когда ударил?
— У него спросите, протокол допроса составьте, я подпишу… Возможно.
— А с ним, думаешь, можно поговорить?
— А что с ним такое случилось? — похолодел я. Уж очень нехорошо смотрел на меня Девяткин, недоброе предчувствие во мне вытянулось в полный рост и орало благим матом.
— Убили его.
— Где? Когда?
— Где и когда? А кто убил, почему не спрашиваешь?
— По-вашему, это я его убил?
— Ты сам это сказал…
— Я могу сказать только то, что было. А убивать я никого не убивал…
Я рассказал, как получил заказ на Воротникова, как исполнил его, и что из этого потом вышло. Девяткин слушал внимательно, не перебивал, и все это время выматывал мне душу своим ментовским взглядом.
— Значит, ты частным детективом работаешь? Самому не смешно? — наконец спросил он с каверзной усмешкой.
— А что здесь такого?
— Ты же квартиры чистил, срок мотал, судимость у тебя.
— И что, уже не человек?
— Федот, да не тот.
— Учтите, разговор записывается, — соврал я.
— Не понял, — нахмурил брови Девяткин.
— Я неверных супругов на чистую воду вывожу, камеры у меня, «жучки», «клопы», прочая живность. Я и свою квартиру на прослушку поставил, так, чисто для прикола. А вы меня тут по признаку судимости дискриминируете, в гражданских правах ущемляете. Я патриот, в европейский суд жаловаться не стану, но прокурору «телегу» накатаю.
— Все сказал?
— Нет, еще не выразил опасение по поводу того, что вы попытаетесь списать на меня чью-то вину. Ну да, я же срок мотал, на меня теперь можно все что угодно списать. Разве нет?