— Ты нам индпакеты выдал? — нагоняет хмурь на круглое свое лицо Серега.
— Нету их.
— Нас не касается. Положено по ТБ? Положено! Значит, дай.
— Ребята! Вы же знаете: дефицит, — перебарывая оробелость, говорит Эдик и, чтобы придать особую доверительность беседе, цыкает тоненькой струйкой сквозь зубы.
— Де-фи-ци-ыт, — злится Забродин. — Хапают, кому не лень. А для нашего брата — дефицит.
— Так что носилки за вами, — вдруг нашел выход из тупика Эдик и, ни на кого не глядя, исчезает.
— Вот и посиди в малиннике с такими, — ворчит Серега, поднимаясь с бревна.
— Сиди уж теперь, — удерживает его Темин. — Сменный за машиной побежал.
Не успели докурить, подошел самосвал. Из кузова выпрыгнул Эдик. Серега с Теминым нехотя подняли носилки и шваркнули их в кузов.
— Полегче! — распорядился Эдик. — Сломать ведь можно.
— Я их в гробу видел, носилки твои, — бурчит Серега, залезая в кузов.
— А вдруг тебя на них класть? — берет свое Эдик, видя, что задача его теперь уж выполнена. — Полегче с гробом-то.
Серега отнял руки от борта, грузно спрыгнул с колеса самосвала. Отшатнувшись, Эдик сделал несколько шагов назад.
— Типун тебе на язык! — взревел Серега. — Понял?! Ложись сам. А меня — уволь.
Сменный наигранно-шутливо сплевывает через левое плечо. На него никто уже не смотрит — звено забирается в кузов. С паршивой собаки хоть шерсти клок — доставит к самому забою.
— Вот увидит Найберг… что вы в самосвале… по тоннелю… — грозит им вслед Эдик.
— Иди ты… Сделал нам начало смены, недоношенный. Тебя бы сегодня в забой с этими носилками, — ругается Серега, но, кажется, баса в голосе натуре его хватает ненадолго, и через минуту он снова тенорит:
— До дембеля осталось 245 ден. Кончится договор — и с приветом бывший ваш Серега. «Жигуленка» получу в Киеве, чтоб сразу в гараж. Найду где-нибудь теплое местечко… Ни пыли тебе, ни газа… И ни камня над головой…
— Брось, Серега, молоть. Брось… — останавливает его Забродин. — Опять метро полезешь сверлить. Чего уж там…
— Спорим — не полезу. Спорим… на ящик коньяку! — Серега тянет Забродину левую руку, правой он держится за борт самосвала. — Давай, давай пять.
Забродин рук от борта не отрывает.
— Да поспорь ты, чего тебе, Витек. Может, выпьем через год на дармовщинку,- — уговаривает Темин, подняв ладонь ребром, чтобы разрубить рукопожатие спорщиков.
— Не-е-е, ребята, — по-прежнему серьезно говорит Витек. — Это такая зараза… Ой-е-ей какая зараза…
Какая зараза — он не договорил — всех кинуло на левый борт. Самосвал сделал последний поворот на серпантинном подъеме и выскочил на ровную прямую дорогу, ныряющую вдалеке в черную, овальную сверху, дыру портала.