– Тихо, не надо так, – Дженис привлекла Дэвида к себе. – Нехорошо так себя вести. Он еще совсем маленький, а ты уже большой мальчик.
Держась за руки, они вошли в дом. Маша и Виктор уже были наверху, в заново отделанной детской. Дженис повела Дэвида в кухню, где уже были начаты приготовления к обеду. Мальчик взобрался на кухонный стул, усадив мишку рядом с собой. Дженис стояла у раковины.
– Кого ты больше любишь, меня или его? – с тревогой в голосе спросил Дэвид.
Оставив овощи, которые она мыла, Дженис взяла Дэвида на руки. Она уперлась лбом в его лоб и прошептала:
– Я люблю тебя больше всех на свете.
И крепко обняла его. Дэвид тоже обвил ее руками.
Они не знали, что им оставалось жить всего несколько лет.
19 марта 1989 года
Воскресенье, конец дня
Длинные кружевные тени, отбрасываемые голыми кленами на подъездную дорогу, медленно перемещались по широкому мощеному двору, отделявшему вытянутый особняк в колониальном стиле от амбара. Ветер, поднявшийся с наступлением сумерек, волнообразно шевелил тени, делая их похожими на гигантскую паутину. Хотя по календарю была уже весна, зима не торопилась покидать Норт-Андовер в штате Массачусетс.
Маша стояла у раковины в большой деревенской кухне, глядя в окно на сад. Движение на дорожке привлекло ее внимание, и она стала смотреть, как Виктор-младший подъезжает к дому на велосипеде.
Она почувствовала, как перехватило дыхание. Вот уже пять лет, с тех пор как умер Дэвид, она не воспринимала свою семью как нечто постоянное, само собой разумеющееся. Она никогда не забудет тот день, когда врач сказал ей, что желтуха была вызвана раком. Лицо Дэвида, пожелтевшее и иссохшее за время болезни, навсегда врезалось ей в память. Маша до сих пор помнила, как перед самой смертью его маленькое тельце цеплялось за нее. Она была уверена, что мальчик пытался что-то ей сказать, но из его груди вырывались только судорожные вдохи – он пытался удержать жизнь, не желая отпускать ее.
С того момента все изменилось. А через год стало еще хуже. Чрезмерная озабоченность Маши здоровьем Виктора-младшего объяснялась отчасти потерей Дэвида, но частично и теми ужасными обстоятельствами, при которых умерла Дженис. У обоих была исключительно редкая форма рака печени. Несмотря на все заверения врачей, что эти случаи никак между собой не связаны, страх не покидал Машу: ударив дважды, молния могла сверкнуть и в третий раз.
Смерть Дженис невозможно было забыть, она была ужасна.
Это случилось осенью, сразу после дня рождения Виктора-младшего. Листва уже опадала, воздух был по-осеннему прохладным. Еще до своей болезни Дженис начала вести себя как-то странно. Она ела исключительно то, что готовила себе сама, и использовала продукты только из упаковки. Она стала фанатически религиозной. Годы, проведенные с Фрэнками, сделали ее фактически членом их семьи, и только это удерживало Машу и Виктора от того, чтобы отказаться от нее.