Иллюстрированная история эротического искусства. Часть 2 (Фукс) - страница 111

Таков повсюду характер первой фазы современного крупнокапиталистического развития.

До какой степени повысилась частная и общественная развращенность нравов, когда при Второй империи распущенность стала снова официальной, показывает почти такое же обилие материала, какое мы наблюдали при старом режиме. Однако нам придется ограничиться здесь лишь несколькими наиболее характерными примерами.

Для иллюстрации частной развращенности мы воспользуемся одним местом из мемуаров графа Филь-Кастеля, чрезвычайно ценных, благодаря их несомненной искренности.

Французская политическая карикатура.

В разговоре о более чем свободном поведении молодых дам лучшего парижского общества принцесса Матильда, известная кузина Наполеона III, сообщила графу Филь-Кастелю следующий пикантный эпизод, имевший место в ее салоне. Флери, адъютант Наполеона III, посватался к некоей мадемуазель Штакельберг. Принцесса Матильда взяла на себя миссию переговорить об этом с родителями девицы. Между тем, чтобы дать возможность молодым людям увидеться, она устроила у себя званый обед. Флери и мадемуазель Штакельберг сидели за столом рядом. Так как девица хотела приобрести не просто мужа, а прежде всего такого человека, который соответствовал бы ее требованиям, то она и принялась зондировать почву. Улучив удобный момент, она при первом же свидании обратилась к адъютанту с вопросом: «Скажите, что бы вы сделали, если бы мы сейчас остались одни?» Так пишет граф Филь-Кастель. То, что сообщает он в этих немногих строках, есть не что иное, как выраженная в самой сжатой формуле программа эпохи касательно взаимоотношения полов. Вторая империя оставила провинциальную точку зрения с ее старомодными и церемонными формами, а так как согласно господствовавшей в то время извращенной морали все исповедовали тот взгляд, что молодой человек не может питать к молодой красивой женщине ничего, кроме эротических желаний, то и считали вполне естественным, что он воспользуется первой удобной минутой, чтобы проявить эти желания на деле. «Un homme qui ne sait pas mannquer de respect a une feme, n'est pas un homme».[27] В данном случае хорошенькая мадемуазель Штакельберг знает, — и, по всей вероятности, из уст не только своих многочисленных галантных поклонников, но и опытной мамаши, — что она представляет собой лакомый кусочек для мужчины со вкусом. При таких условиях и в силу воспитания она не может представить, чтобы человек, который домогается ее руки и который благодаря этому в самом непродолжительном времени будет иметь на нее вполне легальные права, не воспользовался удобным случаем, чтобы получить столь заманчивый аванс. Другими словами: женщина времен Второй империи находит вполне в порядке вещей, что влюбленный в нее мужчина не удовольствуется тем, что показывает ему и так чрезвычайно откровенное ее платье, а воспользуется первой же минутой свидания наедине для большего. Дать мужчине понята, что от него ждут, дать ему почувствовать отсутствие предрассудков входит в задачи женщин этой эпохи, в которой застенчивые и невинные создания служат лишь комичными персонажами в глазах мужчин и, наоборот, пользуются успехом те, кто обещают, что их будущего супруга ждут в брачной жизни не меньшие наслаждения, чем те, которыми услаждали его прежде опытные метрессы.