* * *
Все германское искусство эпохи Рококо, единственным платежеспособным заказчиком которого был, правда, двор, носило тоже эротический характер или, во всяком случае, галантный. Эротические картины повсюду украшали стены дворцов и будуаров княжеских метресс; почти все они, однако, были убраны или уничтожены позднейшими поколениями. Кое-что можно, правда, восстановить еще и сейчас. Известные германские фарфоровые мануфактуры того времени пользовались исключительно эротическими мотивами для своих произведений и изготовляли иногда даже целые эротические группы. В собрании одного частного коллекционера нам удалось видеть несколько образцов таких произведений. Среди продуктов этой высокоразвитой художественной промышленности можно найти целый ряд действительно выдающихся произведений галантного искусства.
Различные фарфоровые мануфактуры в Мейсене, Людвигсбурге, Нимфенбурге и Берлине дали нам много великолепных в художественном отношении произведений. Но все хорошее весьма редко отечественного происхождения, большей частью иностранного. Ведь за деньги, которые вымогались у покорных подданных, можно было все проще и лучше купить за границей или выписать оттуда самих художников. И в этих привозных силах не было, конечно, недостатка. Одни выписывали себе балетмейстеров и искусных танцовщиц из Франции и Италии, другие — известных архитекторов и художников, третьи и то, и другое: и балетмейстеров, и танцовщиц, и метресс, и архитекторов, и художников. Ни одна коллекция в мире не обладает, например, таким изобилием шедевров искусства Рококо, как собрание Гогенцоллернов в Сан-Суси, но все это сплошь французский товар: Ватто, Ланкре, Пен и др. Знаменитый Пен писал почти исключительно для Фридриха II и прожил большую часть жизни в Берлине.
Если даже самым тщательным образом собрать воедино все то, что дала оригинального в то время Германия, то все же это не выдерживает никакого сравнения с тем, что дала Франция. Для нас важнее всего одно обстоятельство: тут не было никаких оснований превращать картины в гравюры, которые не имели сбыта. Последний предполагает прежде всего платежеспособную публику, а таковой почти совершенно не было в то время в Германии. Поэтому круг оригинальных художников, которые работали на эту незначительную платежеспособную публику, ограничивается всего лишь несколькими именами. В лице Ходовецкого мы имеем не только наиболее выдающегося представителя германского рококо, но и художника, творческой силы которого было совершенно достаточно для удовлетворения всех потребностей в гравюрах. Это подтверждает опять-таки основной закон. Закон этот гласит: если абсолютизм по существу своего воздействия всюду одинаков, то внешние формы, в которые выливается это его воздействие, чрезвычайно различны, так как они всецело зависят от более или менее высокого культурного уровня отдельных стран, в наследие которым остается абсолютизм. И именно-то поэтому в Германии популярное галантное искусство было грубее, чем где бы то ни было. Наглядным доказательством этого положения служит наиболее выдающийся рисовальщик эпохи Рококо, ганноверец Генрих Рамберг. В выборе скользких мотивов он нисколько не уступал французам. Насколько Рамберг и все его время было в зависимости от французской галантности, доказывает то, что наиболее охотно он иллюстрировал «Contes» («Сказки».