У Вандера от возбуждения случился приступ красноречия.
— Мы сделали это! Мы его вычислили! Ай да мы! — кричал он.
Победитель носил ничего нам не говоривший номер NIC112.
Често говоря, я не ожидала, что мы так быстро его идентифицируем.
— Выходит, отпечатки, оставленные на теле жертвы, уже есть в базе данных?
— Именно так, — ответил Вандер.
— Значит, у этого типа криминальное прошлое?
— Не исключено, но это совсем не обязательно, — сказал Вандер, начиная проверку данных. Несколько секунд он смотрел на монитор, потом добавил: — Возможно, у него взяли отпечатки, когда он оформлял лицензию на вождение такси.
Вандер задал программу поиска. На экране появилась таблица с указанием пола кандидата, его расовой принадлежности, даты рождения и прочих данных.
— На. — Вандер протянул мне распечатку.
Я уставилась в таблицу. Перечитала ее несколько раз.
Жаль, что с нами не было Марино.
Если верить компьютеру — а он не ошибается, — отпечатки пальцев на плече Лори Петерсен принадлежали Мэтту Петерсену, ее мужу.
В том, что Мэтт Петерсен прикасался к телу жены, ничего удивительного я не видела — вполне естественно, что человек, найдя возлюбленную мертвой, отказывается верить своим глазам, трясет ее, словно пытаясь разбудить. Странно было другое. Во-первых, отпечатки удалось выявить, потому что на пальцах того, кто прикасался к миссис Петерсен, оказались «блестки». Во-вторых, образцы отпечатков Мэтта Петерсена еще не доставили в лабораторию. Следовательно, они уже имелись в базе данных, раз компьютер их идентифицировал.
Не успела я попросить Вандера посмотреть, в какое время и при каких обстоятельствах у Петерсена брали отпечатки пальцев, как ввалился Марино.
— Ваша секретарша сказала, что вы наверху, — буркнул детектив вместо «здрасте» — он, как всегда, был весьма любезен.
Доблестный сержант жевал глазированный пончик, явно прихваченный у Розы — та всегда по понедельникам приносила целую упаковку. Марино оглядел компьютеры и всучил мне конверт из грубой коричневой бумаги:
— Извини, Нейлз, но доктор Скарпетта первая их попросила.
Вандер с интересом наблюдал, как я открываю конверт. Внутри оказался пластиковый пакет с образцами отпечатков Мэтта Петерсена. Образцы следовало отправить в лабораторию, а не отдавать мне лично в руки — теперь Вандер мог подумать, что я его подсиживаю. Марино не прочь втянуть меня в интригу — что ж, прекрасно. Ничего, я ему это припомню.
Я сразу придумала, что сказать Вандеру:
— Просто я не хотела, чтобы конверт валялся у тебя на столе без присмотра. Петерсен предположительно пользовался в тот вечер театральным гримом. Если у него на руках были остатки грима, они, возможно, окажутся и на карточке с отпечатками.