Страстная игра глазами мне надоела, я переступил тяжелыми сапогами и отдавил кому-то ногу. Мальчишка перестал ковырять пальцем мой автомат и отступил. Люди сообразили, что мы при деле, и пропустили нас без очереди. Я уставился на витрину и почувствовал сильный голод. Какая хорошая еда может быть в забегаловке? Но после солдатской каши даже заплесневевшие, сплавленные жарой сырки казались лакомством. Пиво я не любил, мне купили кружку ситро и карамелек. Сырки фельдшер забраковал. Сходил к торговкам, принес вязку сушеной тарани, масляный пакет пирожков и десять штук домашних яиц. Сели на траву, обставились кружками и не спеша принялись за еду. Какое удовольствие жевать мягкие пирожки с капустой, запивать их сырыми яйцами и грызть тарань!
Когда старшие товарищи выпили свое пиво, а я догрыз последнюю сушеную голову, неподалеку присели на траву муж с женой. Муж угостил Шмакова и Захара Леонтьевича пивом. Младший лейтенант вежливо, но твердо отказался. Служба, нет времени рассиживаться. Когда отошли шагов на пятьдесят, Шмаков, не выдержав, оглянулся, затем сообщил дяде Захару:
— Какая красивая женщина.
— Ты, Павел, ей тоже понравился.
Младший лейтенант ничего не ответил, и мы зашагали искать военкомат. Там нас направили в учебный полк, который носил название Студенческие казармы и располагался рядом с Мамаевым курганом. Этот холм, поросший мелким лесом и кустарником, не показался мне чем-то примечательным. Тогда я не знал, что нам придется воевать в здешних местах. В казармах переговоры вел Шмаков.
Несмотря на его красноречие, нам никто не обрадовался. После долгих споров, прочитав в очередной раз запрос, выделили двадцать молодых бойцов, прошедших курс первоначальной подготовки. Младший лейтенант просил еще людей и объяснял, что мы специальное десантное подразделение, которое бросают на самые сложные участки. Такой аргумент отчасти подействовал, ему предложили отобрать еще десять человек среди только что призванных.
Помощь фельдшера не потребовалась, ни о какой медицинской комиссии речи не возникало. Шмаков прошел вдоль строя ребят, одетых в гражданские брюки и рубашки, отобрал десять человек. Узнав, что набирают в десантники, остальные начали шуметь — все хотели попасть к нам. Особенно настойчиво кричал и возмущался бойкий ушастый парень в футболке. Младший лейтенант, сам выделявшийся своей энергичностью и быстротой, остановился возле парня и скомандовал:
— Два шага вперед, марш!
Тот молодецки отбил два шага огромными стоптанными башмаками и преданно уставился на Шмакова.