«Селекция» — так это называлось в освенцимах и майданеках.
Цели, которые фашизм осуществлял на фабриках смерти, в концлагерях, реализовались также и в белорусских деревнях. И тут — с одной стороны, массовое уничтожение «ненужного» населения, а с другой — охота на рабов, ловля людей для работы в Германии.
«Селекция», отбор: кого убить сразу, сжечь сегодня, на месте, а кого завтра — тяжелым трудом, голодом в Германий. Цели — те же, что и в лагерях смерти Только приемы, методы — приспособленные к условиям, когда жертвы, люди не окружены колючей проволокой, когда вокруг поле, кусты, партизанский лес…
Стефа Петровна Коваленя. Осово Солигорского района Минской области.
«…Война была, мои милые. Мужчины спасалися, а мы бабы, думали, что мы будем жить, что это мужчинам надо спасаться. Я вижу, что очень едут подводы. Говорю:
— Ты утекай, а я буду с детками.
А он и сбежал, спрятался. Дальше едут, приехали, окружили, оцепили — уже нам некуда. Забрали нас. У меня шестеро детей было. Больная лежу. Меня пришли и выгоняют. А у меня дитятко грудное было, маленькое. И все детки дробненькие. Один теперь живет, а те погорели. Забрали нас, повели в гумно.
Зашла я туда, а хозяин там — поймали, завернули где-то…
Отсюда нас погнали в Забродье. Забродских попалили раньше, мы не видели. Загнали нас в сарай. Взяли они этих людей и ставят. Которые с детками — тех в одну сторону, а этих, которые свободные, здоровейшие — тех в другую. Дак тех погнали, а нас — там гуменце было такое — нас туда. А те, которые здоровейшие были, говорят:
— Зачем нам дожидаться, чтоб нас побили, уничтожали, давайте двери сломаем. Дак кого убьют, а кто утекет.
А они, должно быть, услыхали, какой-то переводчик там был. Они сейчас двери открыли:
— Кто желающий на работу?
Ну, эти вышли. А я куда с детками пойду, детки у меня дробненькие. Сама негожая была.
Переночевали мы там с детками. И они чуть свет давай нас разводить. Человек по десять. Берут и ведут. А куды — мы не знаем. И видим, повели в ту сторону и там загорелось. А они идут по нас. Они заведут, да побьют, да поджигают. Ну, и меня с детками завели. Моего брата женку с детками. Моего батьку… Тоже этак… (Долго плачет.) Пулемет у каждого… Идут и стреляют… Мы так попадали, лежим, лежим… Я будто в яму какую залезла — не слышно. Нас они сразу не подпаливали. Меня в ногу ранило, а я ничего не чувствовала. Меня будто кто подымал, подымал вверх… Нема никого. Я подняла голову. Ой, в хате они еще! Я обратно так упала. Потом ходят и один одному:
— Ну что, всех побили? — А другой говорит: