Немец подошел, трах — ее убил, а сам отошел и зажег.
И я сижу, горю. А тут кругом полно немцев этих, нельзя выйти уже — все горит.
А потом отошли немцы, я тогда выползла в огород, и дальше, дальше — поползла, и побежала аж в другую деревню…»
Ева Павловна Горб, 66 лет. Пузичи Солигорского района Минской области.
«…Они поехали туда в лес, говорят, окружили там людей, и не пустили их на голое место из лесу выйти. А там было раньше имение, в постройку в ту, в хлев загнали… И я до вечера не знала, что их нема.
Ну, так стал гореть огонь, что до неба столб черный. Уж эти извозчики — всякие есть люди — етот тянет добро людское, что осталось, а другой, из латышей он, мне говорит:
— Ой, молодичка, за что ж ваши люди погибли, и Сгарые, и малые, и с детками, и с колыбельками…
Я не знала, куда я делась, а дальше это слышу…
И всего — я осталась. Семьсот восемьдесят душ спалили в одном хлеве, еще помещичий был хлев.
Из села всего три человека осталось. Да они поумирали уже.
А мы это из поселка…»
Алена Даниловна Лапоть, 62 года. Горелое Локшицкого района Витебской области.
«…Одна я осталась… (Плачет.) Я уже забыла шесть раз, как это было…
Семья у нас была… Ну, был еще и отец, и мать, и сестра у меня была. Сестру нашу убили — мы ее не нашли.
Она пошла в другую деревню, в Клинники. Ну, а я осталась. И мы тут с женщиной… Потеруха Марфа была.
И мы с нею вбежали в хату сначала, когда поджигали.
Они ходили по деревне и убивали, в каждую хату захо; дили. Мы вскочили в хату. И еще женщина другая, Потерухи Пилипа женка, и мы в яму вскочили.
Да уже горит хата.
Мы увидели, что горит, — выскочили через окно. Дак эта Потерухина женка осталась тут, у постройки, а мы выскочили в ячмень. Подошел. А мы — лежали одна за другой.
Ее убил на месте, а меня ранил в руку и во через шею I пуля прошла.
Вот и все…»
Параска Ивановна Козик, 60 лет. Бобровичи Ивацевичского района Брестской области.
«…Была беременная. Маленькому три года. А хлопчик, семь годов, сам утек в лес. Пришел в хату немец:
— Матка, дай полотна на онучи. Не взял.
— Матка, дай молока.
— Не пил.
— Матка, сегодня вас будут убивать. — Голая, как была, в одной юбке утекла на хаты.
Они с винтовками за мною.
— Иди туда, где бьют!
А я в ольшаник. Вижу: свекровь убили. Бежала по кобылу. Лезла я под проволоку — зацепилась. Стреля1И — юбку всю мне пожегли. —.
Это, думаю, мне жить.
Немцы ходили — пастушков искали, добивать. Пацанят. Мой хлопчик сидел за корчом.
Я родила в лесу. Сделали мне мужчины будку. Под снегом ночевала. Как родила — два дня не было чего есть. Нашла гриб-козляк, спекла его, дала маленькому в ротик, взял и притих. Если б теперь это, век бы не высидел.