Заключив меня в крепкие материнские объятия, Маделин надрывно всхлипнула:
- Мне так жаль!
Я закатил глаза, мысленно настраиваясь на длительное представление.
Выражение "Вся жизнь игра, а люди в ней актеры" как нельзя лучше подходило моей матери. Иногда мне казалось, что Маделин не различает, где заканчиваются подмостки театров и начинается реальная жизнь. Любую ситуацию она воспринимала, как сцену из пьесы, которую нужно с блеском отыграть. И вот сейчас на глазах у притихшей челяди начинался первый акт трагикомедии: "Всплеск материнской любви и попытка утешить безутешного сына".
Стоит отметить, роль заботливой мамаши ей не особо нравилась, поэтому Маделин редко "осчастливливала" меня своими визитами. Редко, но метко.
- Пойдем в гостиную, дорогой, - подхватив меня под руку, шмыгнула носом альвесса, усиленно стараясь выжать из себя хотя бы одну жалостливую слезинку.
К чести графини, у нее это легко получилось, недаром мою мать считают одной из талантливейших актрис Фейриленда. Правда, настоящие чувства родительницы, а вернее, их отсутствие, мне, как сыну, были хорошо известны. Маделин видела Аврору лишь раз, когда, как сейчас, нагрянула в город нежданно-негаданно и потребовала, чтобы я представил ей свою избранницу.
После первых же минут знакомства понял, что Аврора не прошла отборочный кастинг. Наверняка потому, что маман всю жизнь прочила мне в жены как минимум герцогиню, а лучше принцессу, и была весьма раздосадована столь скромным выбором. Заявив, что я не оправдал ее надежд, в тот же вечер покинула столицу.
А сейчас она из кожи вон лезет, чтобы убедить меня в своем сочувствии.
Обернувшись на пороге гостиной, Маделин обратилась к слугам:
- Принесите нам чаю и чего-нибудь легкого и диетического. Бисквитов, например, или зефира.
- От него точно не поправишься, - хмыкнул я.
Графиня, не заметив моего сарказма, страдальчески вздохнула:
- Приходится изводить себя изнурительными постами, дабы составить достойную конкуренцию всем этим смазливым старлеткам, наводнившим театры. Не хотелось бы из примы перекочевать в ранг простой дублерши или, как в балете, исполнять роль пятого лебедя в третьем ряду.
Мать явно преувеличивала. С ее-то внешностью, харизмой и актерским мастерством она еще долго будет завоевывать зрительские симпатии и приковывать к себе восторженные взоры.
А восторгаться, надо сказать, было чем. Как и все чистокровные альвессы, Маделин не имела возраста. Вернее, конечно, имела, но оставалась всегда молодой и выглядела всего лишь на пару лет старше меня, своего собственного сына. Поэтому настаивала, чтобы при посторонних я даже не заикался о нашем тесном родстве. Я, кстати, не возражал, потому как иначе пришлось бы углубляться в дебри генеалогического древа или признать невозможное, что мать родила меня в двухлетнем возрасте.