Глава третья
в которой герой в очередной раз лезет под землю
Горы вблизи были огромны. Я, признаться, таких серьезных гор в жизни не видел — ну не считать же Пиренеи или Аю-Даг серьезными горами по сравнению с вот этим. Стоя у подножия таких гор, как Ринейские, ты понимаешь свою незначительность и сиюминутность. Горы как бы тебе говорят:
— А, букашка. Сейчас под нами поползешь? Ну ползи, ползи. Вся твоя жизнь — для нас это только миг, это небольшое дуновение ветерка над нашими вершинами…
Но наши ветераны такими эмоциями не переполнялись, поскольку эти горы для них были не в новинку и поэтому, дав пару минут нам поглазеть на всю эту величественную красоту, а также оценить мрачность входа в пресловутые шахту (ощерившийся обломками камней, темный и страшный проем) они начали свой первый и, надо думать, последний инструктаж.
— Так, молодежь — Фитц был крайне лаконичен. — Нас ждут Ринейские заброшенные шахты — место неприятное и нехорошее.
Я зашевелился, собираясь задать вопрос, мое движение уловил Мюрат и успокаивающе махнул мне ладонью — мол, все вопросы потом. Тем временем Фитц продолжал.
— Ваша задача проста — выжить. Чтобы выжить в шахтах, надо действовать как один организм — слаженно, четко и уверенно. Если этого не будет, то с той стороны гор выйдут только двое — я и Мюрат. А может только я. Из этого будет следовать, что амбиции ваши ни о чем, ничего вы из себя не представляете и на Севере вам делать пока нечего. У меня все. Вопросы?
Фитц встопорщил усы, откашлялся, сплюнул и обвел всех грозным взглядом, как бы уведомляя нас, что если будут вопросы, то с огромной долей вероятности он затолкает их нам же в глотку. У молодого поколения Гончих явно вопросы были, но они так испуганно смотрели на Фитца, что мне стало ясно — эти не спросят. Мне же с Фитцем детей было не крестить, по этой причине я не стал слишком скромничать.
— У меня пара вопросов — я поднял руку.