— Понятно — кивнул я. — А кениг суров, однако.
— Суров — согласился Гунтер. — Но справедлив. И кениг, на мой взгляд, сделал все верно. Понимаешь, происходящее сейчас в Северных землях наводит на мысли, что затевается какая-то пакость, а этим головорезам можно верить, поскольку их честь — это их жизнь. Ну, конечно ровно настолько, насколько слово «честь» можно применить к этим разбойникам. Хотя следует признать, что никто и никогда не слышал, чтобы Морские короли изменили своему слову или отступили в бою, выполняя договор найма.
— Да и разумнее, чтобы лучшие из мечей побережья оказались на его стороне, а не под рукой кого-то еще, раз настали такие времена — продолжил я его мысль.
— И это тоже — не стал спорить Гунтер, останавливаясь перед высокими двустворчатыми дверями. — Вот палаты кенига.
— А где дворецкий, геральд или там мажордом? — удивился я. — Кто-то же должен сообщить о том, что мы пришли?
— Это Север — хмыкнул Гунтер. — Сами о себе доложим. Я из всей своры, которая на Западе окружает короля здесь только двоих видел — его кравчего и его любовницу. Да и то, кравчий у него носит гордое имя «Эй, ты, бородатый, налей еще эля», а любовницей становится любая подвернувшаяся под руку, в аккурат в тот момент, когда услуги кравчего становятся больше не нужны.
Он толкнул створки и сообщил в пространство за ними:
— Кениг, это Гунтер фон Рихтер, по делу. Я зайду?
— Клянусь рогами жертвенного быка, ты ко мне таскаешься чаще, чем я к девкам — раздался хриплый рев из зала за створками. — Ты же вроде только что от меня ушел?
— Так новости есть, кениг — засмеялся Рихтер. — И неплохие.
— Так заходи, чего в дверях мнешься?
— Пошли — махнул головой Гунтер и двинулся вперед.
Зал был велик, но при этом украшен более чем скромно, по сравнению с той же миссией ордена. На стенах висело оружие, причем было видно, что эта сталь в свое время пролила немало крови. Лезвия боевых топоров и клинки закругленных на концах мечей тускло блистали, отражая пламя огня, полыхавшего в огромном камине.
Посреди зала стоял здоровенный низкий стол, с скамейками приставленными к нему. За столом сидел высоченный и очень крепкий телом бородатый мужик с спутанными, длинными и уже тронутыми сединой волосами. Перед ним стояла огромная кружка и блюдо с напластованными кусками какой-то дичины.
— Это кто с тобой? — спросил кениг (ну, а кто бы это еще мог быть).
— Это лэрд Хейген, из Тронье, прославленный воин с Запада, достойнейший человек и мой друг.
— Да? Ну пусть будет, Нидхегг с ним. Эй ты, пузатый — заорал он неожиданно. — Элю подай моим гостям и пожрать чего-нибудь.