– Ну же, сладкая, – примирительно сказал коварный лукавец, – чего расстроилась? Ты же только что искренне хотела мне принадлежать. Да еще к тому же безоговорочно. Вот и принадлежишь.
Суккуб сделала судорожный вдох. На глаза навернулись слезы. Дура! Какая дура! Наивная, глупая дура, возомнившая невесть что о демоне, которому просто захотелось иметь под боком на все готовую и на все согласную подстилку для любовных утех. Хотя, каких любовных… Он не знает, что такое любовь.
Фрэйно смотрел, как все эти мысли мелькают на ее лице.
– Я слышал, будто любовь – самое сильное чувство. Даже сильнее ненависти, хотя в это верится с трудом, – сказал вдруг он. – Но ты, похоже, больше меня не любишь, а, Персик? Не любишь и не хочешь принадлежать.
Он убрал с побледневшего лица мягкую прядь цвета индиго.
– Неужто твоя привязанность так быстро прошла?
– Ты… – несчастная задохнулась, и в ее глазах вспыхнула ярость. – Ты обманул меня!!! НЕНАВИЖУ!
Она хотела расцарапать это веснушчатое невозмутимое лицо, но демон опять на удивление ловко перехватил ее руки и прижал их к телу. После чего сказал с нравоучительными интонациями в голосе:
– Я не обманывал тебя.
Жертва рванулась, но он конечно же без труда удержал.
– Итак, во-первых, я не спрашивал разрешения тебя укусить. Я сказал, что хочу тебя укусить. И ты не возразила. Во-вторых, я не пожелал, чтобы ты принимала чей-то облик по той причине, что мне больше нравится иметь реальную женщину, а не какой-то поддельный образ. И я об этом честно тебя предупредил. В-третьих, я не причинил тебе боли потому, что в этом не было необходимости – ты и так делала все, что я хотел.
Лицо Натэли из серого стало черным. Глаза как будто умерли. И в глубине зрачков поселилась безжизненная пустыня. Дура. ДУ-РА. И теперь уже ничего не изменить. Ее обманули. Раскусили и обманули. Но и в этом есть плюс. По крайней мере, других ошибок уже не наплодить. Так плохо легкомысленной вертихвостке не было никогда в жизни. Хотелось умереть. Хотелось повернуть время вспять и на том последнем, приснопамятном для нее соревновании вонзить проклятый меч в живот, да еще и провернуть, чтобы уж наверняка…
Но увы. Время вспять не поворачивалось, а изощренный мучитель не собирался отпускать попавшуюся на крючок невольницу. По-прежнему удерживая ее руки, Фрэйно продолжил:
– Однако это еще не все, мой нежный Персик, – сказал он спокойным и ровным голосом. – Тебе нужно понять кое-что, прежде чем… начнется твоя новая жизнь. – Говоривший сделал паузу и заглянул в синие полные слез глаза. – Во-первых, если бы ты не согласилась, чтобы я тебя кусал, я бы этого не сделал. Во-вторых, я не прошу тебя принять чей-то облик просто потому, что хочу прикасаться именно к тебе, а не к кому-то другому. В-третьих, я никогда не причиню тебе боли, если только ты сама меня не вынудишь. В общем, я хотя и не умею любить, но могу не причинять страданий.