Он вдоволь насладился румянцем на лице той, которая даже не подозревала, что еще умеет так часто и жарко краснеть.
У кандалов, сковывавших руки Амона, было одно неприятное свойство: они едва ли не полностью лишали возможности прибегнуть к магии, позволяя воспользоваться разве что слабеньким заклинанием лечения. Любая попытка обратиться к более сильному колдовству или тем паче разрушить оковы, пресекалась столь болезненно и жестоко, что даже самые строптивые и гордые узники весьма быстро смирялись со своей участью.
Поэтому демон не пытался освободиться. Да он и не рвался на волю. Неудобство от осознания собственной непривычной уязвимости быстро прошло, сменившись равнодушием. Зверь не спал, он выжидал, затаившись, и лишь иногда в прозрачных светлых глазах вспыхивала хищная искра. Впрочем, она почти тут же гасла. Время гнева еще не наступило. Как и время возмездия.
Наверное, заточенный должен был свирепствовать, захлебываясь от ненависти и досады, но он сидел неподвижно, лишь изредка меняя положение тела. В тишине темницы мысли текли удивительно гладко и ровно, вся картина происходящего ясно стояла перед внутренним взором. Прекрасно осознавая все, что произойдет дальше, пленник ждал посетителя, который не мог не прийти. Уже не мог.
Даже с закрытыми глазами удалось мгновенно определить тот миг, когда в подземелье спустился враг. В затхлом воздухе появились едва уловимые сладковатые нотки безумия. Умалишенный был могущественным магом и ловко прятал свое помешательство от других, но Амону, пригубившему бездну, умеющему разговаривать с драконами, вобравшему силу бывшего левхойта Ада, стало зримо то, чего не замечали другие.
Если бы квардинг мог, он, возможно, даже испытал бы жалость к существу, столь давно и тщательно скрывавшему ото всех свое сумасшествие. Но когда Кэсс не стояла рядом охранительной тенью, ее хозяин снова лишался способности чувствовать. Он опять становился тем, кем был до появления в своей жизни нииды – равнодушным жестоким воином.
– Осталось немного, и ты окончательно потеряешь рассудок, – медленно произнес демон, по-прежнему не открывая глаз.
Вошедший триумфатор замер от изумления. Надо же, он, всесильный, оказался замечен жалким пленником еще до того, как сам решил себя явить.
– Скажи, а свой истинный облик ты уже потерял? – ленивым голосом спросил заключенный, словно не сидел в каземате, скованный чарами, а вел беседу в Зале Совета. – Интересно посмотреть, какой ты теперь? Наверняка красавец, да? Ну-ка попробую угадать… Любая девка упадет замертво, увидев твою физиономию? И наверняка на это обворожительное колдовство уходит все больше и больше сил. Я прав?