Именно изобилие цветов больше всего поразило Линду, когда она впервые переступила порог дома, а позже, после свадьбы, она однажды недоуменно спросила мужа, зачем он велит выбрасывать красивые и еще совсем свежие цветы. Его ответ запомнился ей дословно, она возвращалась к нему снова и снова последние три месяца.
— Мне так нравится. — С этими словами он, держа Линду за руки, поцеловал кончик ее носа. — Они должны радовать глаз своей красотой, а, когда их коснется увядание, на них будет больно смотреть. Мне не хочется видеть их умирающими или поблекшими, дорогая. Сам процесс тления мне отвратителен.
Линду тогда поразило его внезапно потемневшее лицо, но она не стала над этим задумываться — впереди вся жизнь и надо ей радоваться. Но потом, позже, после свидания с Мегги слова Ралфа ожили в памяти с ясностью, причинявшей почти физическую боль.
— Да, мне нравится здесь, — спокойно ответила Линда. — Конечно, от твоего особняка мое жилище отличается как небо от земли, но и в скромности есть свое обаяние…
— Я совсем не то имел в виду, — довольно резко перебил ее Ралф. — Я не собирался ничего сравнивать, давай оставим все как есть. Просто мне казалось, что ты любишь Лондон, яркие огни, оживленные улицы…
— Может, я повзрослела, — просто ответила она, опустив глаза, в то время как его горящий взгляд пытался прочитать что-то по ее лицу.
— Это ведь был и твой дом, ты же знаешь. — Его голос вдруг зазвучал мягко и очень проникновенно. — Такой же твой, как и мой.
— Нет, неправда. — Линда произнесла эти слова не из желания противоречить или сделать больно — в роскошном особняке в пригороде Лондона она никогда не ощущала себя дома. — Он больше походил на дворец, жить в нем было лестно, но и только. Ничто там мне не принадлежало. Все было отстроено задолго до моего появления и осталось без изменений после нашей свадьбы, вплоть до последней цветочной вазы.
— Если ты переживала из-за этого, почему же не сказала? — Он выглядел таким подавленным, что Линда почувствовала себя виноватой.
— Потому что тогда это было не важно, как, впрочем, и сейчас. Напрасно я завела этот разговор. — Линда резко выпрямилась, ее мягкие золотистые волосы рассыпались по плечам. — Это был прекрасный дом, мне очень повезло.
— К черту твое везение! — Прозвучавшие в его голосе угрожающие нотки заставили Линду вскинуть голову, но лицо Ралфа оставалось непроницаемым и отчужденным. — Вот уж не думал, что ты радовалась своей удачливости. Мне-то казалось, что мы любили друг друга, потому и поженились… — Он замолчал, порывисто повернувшись к ней спиной, двумя размашистыми шагами подошел к окну и замер, молча глядя на заросший сад.