В часы скорби бог посылает мне в утешение Машу-Мышу. Она поселилась у меня, например, когда Олег попрощался с Новосибом и уехал в Германию, а я ещё пару месяцев оставался в академгородковском жилище, где мы с ним были так молоды и счастливы в двухтысячном году. Находиться там одному стало просто невыносимо. Всё напоминало о совместном быте и досуге: картинки из гей-журналов на стенах, цветочек на компьютерных обоях, пара маек и кружек, но пуще всего (великая) куча мусора на балконе.
Бытовые отходы в новосибирском Академгородке вывозятся горбатыми мусоровозками в стиле ретро, нередко по расписанию, но всегда в такие часы, когда народ или работает, или спит. Поэтому с наступлением морозов мы с Олегом просто складывали пакеты с мусором на балкон до лучших времён. К первой оттепели там образовалась внушительная и красочная инсталляция, грозившая заблагоухать и ухудшить санитарно-эпидемиологическую обстановку в окрестностях Морского проспекта и улицы Ильича.
Появление Маши (с чемоданом) было как обещание счастья, потому что в первый же день она помогла мне прибраться и наполнила помещение новыми вещами и запахами, которые отвлекли от печали. Кроме того, Маша умела делать массаж головы и рейки на разные релаксации, включая сексуальную.
Правда, за прошедшее со времени нашего знакомства время Маша изменилась. Она была робкой, а стала активно практикующей лесбиянкой. Кровать дома была всего одна, делили её мы честно и беспроблемно. Но когда Маша приводила домой женщин, мне приходилось спать на полу. Пользоваться ими совместно со мной (я же бисексуал) она отказывалась (и Олег бы огорчился). Посуду Маша мыла лишь однажды, причём моей пеной для бритья. Представляя и рекомендуя меня каждой новой знакомой, она замечала: «Не нарадуюсь на него. Всё делает по дому… Кстати, Андрей, не приготовишь нам чего-нибудь?»
— Мне надо поработать за компьютером, — медленно вдохнув и выдохнув, отвертелся я на этот раз.
Машина очередная любовь носила камуфляжные штаны и курила вишневую трубку. Было сразу видно, что на кухне она может почистить трубы или выложить новый кафель, но не сварить кисель. Маша вздохнула и отправилась готовить сама. Она выбрала романтический рецепт — манную кашу с изюмом и сухофруктами.
Девушка в камуфляже уже минут двадцать курила трубку за моей спиной, когда мне показалось, что дело как-то не клеится. Заглянув на кухню, я обнаружил, что Маша совершает над кастрюлей пассы: «Отражаю потоки энергии, слишком медленно закипает».
Кастрюля с манкой стояла на холодном кружке. Раскалён был соседний. Я направил процесс в нужное русло и вышел.