— Так и будешь держать? — Спросила Оля, с легким злораством представив какую оторопь испытывает сейчас, при виде ее лица, непрошеный спаситель.
Вторая странность кольнула сознание. Дед не отвел глаза. Он казалось и не заметил ее уродства.
— Не люблю в пробках стоять. — Огорошил старик. — Здесь место людное. Увидит кто твой полет, в милицию сообшит. Они тело искать начнут. А мне скоро здесь назад ехать… Я ж в пробке до вечера простою.
Объяснение вышло логичным, но покоробила чрезмерная приземленность.
— Ладно, дед, отпусти. — Оля скривила губы в презрительной улыбке. — Полчаса я, так и быть, могу подождать. Только холодно здесь. Ты уж поторопись, а то замерзну.
— Ого, серьезная девочка. — Дед приподнял мохнатую бровь, глянул на ее тоненькую куртку. — Вот что, садись–ка ты в машину. Со мной прокатишься, а на обратном пути я тебя здесь высажу. Так и мне спешить не придется, и ты не замерзнешь, дожидая. Идет?
— Ладно, — нехотя согласилась Оля. — Все равно ведь не дашь спокойно закончить.
Он отпустил ее и двинулся к машине. Пошел уверенно, даже не оборачиваясь, чтобы проверить, идет ли девчонка следом. Но Оля и не думала обманывать. Сейчас, или чуть позже, какая разница?
Перепрыгнула на проезжую часть, уселась на заднее сидение. Старик дисциплинированно пристегнул ремень безопасности, расправил прижатую им к груди бороденку и вдруг, ловко угадав момент, когда в потоке машин возник секундный просвет, неожиданно шустро для старой колымаги, вписал ее в движение. Мост проскочили за считанные секунды. Побрякивая худым глушителем, машина покатила вдоль широкой набережной. Неожиданно дедок свернул раритетный аппарат к обочине и вырубил двигатель.
— Движок греется, — пробурчал он, — постоим чуток, — и тут же без перехода спросил: — Твердо решила? Не бойся, отговаривать не собираюсь. Мне просто интересно.
Не видя смысла скрывать, кивнула.
— А причина? — нарушил обещание любопытный пенсионер.
— Много, — скупо обронила Оля, глядя в окно на свинцовые волны.
— А все же?
— Память потеряла, документы, лицо — Гаумплен позавидует,.. — вырвалось у нее вдруг.
— Что, и все? — дед состроил смешную гримасу.
— Ну, дома еще нет. Денег. Ничего нет.
— И только? — Старик всмотрелся в парящее зеркало мутной воды за оградой парапета.
— Да пошел ты!.. — Рявкнула так, что задрожали стекла. — «Этого мало? Ты сдурел, дед? Что ты понимаешь? Я актриса была. А теперь…
— Ай, молодца, — залился смехом, согнав морщины на переносицу, старикан. — Я думал, совсем замерзла душа–то, а вот смотри, пробилась. Чего ж ты, девонька, такую душу топить собралась? А если скажу, что все твои проблемы — ерунда на постном масле, поверишь?