— Вам, наверное, тогда было очень обидно.
Эту фразу Мэгги произнесла, когда они, вернувшись на ранчо, уселись за стол, чтобы подкрепиться. С момента разговора в машине прошло уже несколько часов, но Майк сразу понял, о чем она говорит.
— Что ж, можно сказать и так.
— Разозлились, наверное, ужасно.
— Немного разозлился, не скрою.
— Немного? — улыбнулась Мэгги.
Майк в ответ лишь пожал плечами.
— С тех пор вы наверняка не доверяете женщинам?
Майк холодно прищурился.
— Вы что, психоаналитик?
Мэгги помотала головой, радуясь, что на этот раз движение далось ей безболезненно.
— Нет, я ведущая на телевидении.
У Майка от удивления расширились глаза.
— Вот как? Так вы, стало быть, знаменитость? Странно, что я не видел вас раньше.
— Телевидение-то местное, — пояснила она. — Никакая я не знаменитость, работаю в Эллингтоне. Это небольшой город на расстоянии пятидесяти миль от Колорадо-Спрингс.
Майк продолжал качать головой, всем своим видом изображая удивление, хотя, казалось, его гостье это не слишком нравилось. Впрочем, его мысли касались скорее самой телеведущей, а не ее специальности. Прежде всего он думал о том, что она красива, а именно такие женщины чаще всего добиваются успеха в жизни.
— Что бы вы там ни говорили, телевидение — это телевидение. Мне еще не приходилось встречать хоть кого-нибудь, кто бы работал…
Мэгги рассмеялась.
— Примерно о том же подумала я, когда мы ехали в машине. Мне не доводилось еще встречать человека, который бы сидел в тюрьме.
— Но я же не преступник!
Мэгги откусила кусочек цыпленка.
— Не важно, были вы преступником или нет. Вы там сидели. Ну, и на что это похоже?
— Тюрьма? — Он вздохнул и устремил взгляд куда-то поверх ее головы. Видно было, что он погрузился в воспоминания. — Тюрьма, — произнес он наконец, — это… — замолчал, будто подыскивая подходящее слово, а потом выпалил: — это тюрьма. Трудно ее описать. Свет у нас, например, выключали в…
— Когда у вас там выключали свет, меня волнует меньше всего. Меня интересуют люди. Каково это — жить с заключенными? Преступники — какие они?
На лице Майка появилось жесткое, почти жестокое выражение, а в глазах блеснула ненависть. Казалось, он вспомнил что-то такое, о чем не хотел вспоминать.