Гнедых поднялся с кресла и открыл створку окна, сразу пахнул весенний свежий ветер. С улицы донесся шум машин.
– А вы не пугайте! – сказал Шумилов.
Он уже десять минут разговаривал с бизнесменом и взгляд его то и дело опускался на маленький нагрудный карман темно-синего в полоску пиджака, куда следовало незаметно опустить радиомикрофон.
Надо было как-то или чем-то отвлечь его внимание. "Если подняться и пойти к двери? – подумал он,
Депутат пойдет его провожать и в этот момент можно похлопать его по плечу, а затем незаметно подбросить "жучок". А если не пойдет? Нет, не годится.
"А может во время чаепития?" – взгляд Шумилова скользнул по чашке с чаем, которую перед ним поставила секретарша. Он прикинул, что может опрокинуть на бизнесмена чашку, а суматохой легко воспользоваться. Только где гарантия, что Гнедых после этого не поменяет костюм? Тогда все насмарку.
Пока он раздумывал, их диалог продолжался.
Они напоминали двух ленивых гладиаторов на арене Колизея: медленно и неспешно кружащихся вокруг друг друга, наносящих не смертельные удары всячески оттягивающих время, когда одному из них суждено быть поверженным.
Гнедых нападал на полковника, грозил всякими неприятностями, служебным расследованием, обвинением в превышении должностных полномочий. Шумилов в ответ тоже грозил и давал понять, что вопрос лишения депутатской неприкосновенности этого известного нижегородского бизнесмена не за горами. Но все это произносилось спокойным тоном, без надрыва в выяснении отношений, после которого, спорщики не могут ни пожать руки, ни взглянуть друг другу в глаза без ненависти.
– Мне бы не хотелось ссориться со столь уважаемой организацией – говорил Гнедых с барственной пренебрежительностью, – но вы меня вынуждаете принять меры, превентивные меры! Я обращусь с депутатским запросом к вашему Директору, я привлеку общественность.
– Мы не делаем ничего противозаконного, Анатолий Владимирович. Это наша работа – ничего личного – отвечал спокойный Шумилов.
"Чтобы человек сделал то, что нужно тебе в данный момент, надо его вынудить к этому, – подумал Шумилов, – подвести незаметно, так, будто это решение исходит от него самого. Сложный посыл! Значит, я должен подвести его к тому, чтобы он положил сам себе в карман микрофон?"
Эта забавная мысль заставила его улыбнуться. "Хотя бы не положил микрофон, а снял пиджак – мне этого будет достаточно".
В депутатском офисе было прохладно и надеяться на то, что Гнедых внезапно вспотеет и разденется, не стоило. Время неумолимо шло, приближалось к тому порогу, за которым невозможно выполнить задуманное – надо просто встать и уходить.