…Было трудно удерживаться на полную раскорячку в раскачивающемся проходе, держась одной рукой за верхнюю полку, а другой вжимая изо всех сил Маринину голову себе под лобок. Но Наташу трясло не только от рельсовых стыков, но и от накопленных позывов страсти. Она яростно плющила иззудевшуюся щелку о носик, ротик, подбородок Марины и долго сотрясалась в закономерном финале, чувствуя, как на ничего не видящие глаза её волна за волной вновь накатывают щиплючие слёзы…
– Любимая!.. – протяжно вздохнула Наташа, слабея хваткой правой руки на затылке Марины и всё также враскорячку переступая через стол исполненный снеди в попытках оказаться на своём месте.
Марина пребывала в состоянии отрешённого восторга.
– Кушать подано, милая барышня… – изрекла непонятно кому Наташа, с трудом сводя ножки под столиком.
– П..п..пи-и-ить… – из горла Марины вырвался жалобный всхлип, и завтрак продолжился в лучших традициях Древнего Инди.
Когда от жареной курицы оставался только комок смятой фольги набитый косточками, шелухой от походной картошки в мундирах и скорлупой двух яиц уничтоженных под кефир с «Московской», в купе сидели уже две милых дивы, скромный и даже где-то подтянутый вид которых никак не позволял предположить, что всего каких-то полчаса назад они тряслись и задыхались в несущемся поезде с мечущимися волосами и взмокшими подмышками.
Марина сидела на своём диванчике в аккуратно подобранном алом халатике, туго затянутом на шёлковый поясок, подкрашивала губы и строила глазки маленькому зеркалу на бортике своей явно не социалистической косметички.
Наташа, даже успевшая уже заправить постель, сидела, прижимая накрахмаленную подушку к коленкам и чувствовала себя немного неловко.
«Марин!». «А?». (Получилось «Оуа», потому что Марина как раз растягивала в этот момент ротик над карандашом губной помады). «Это, наверное, фамильярность ужасная, да?», Наташа сердито бросила подушку в угол диванчика:
– Фу, как мне стыдно!
– Что – фамильярность, моя хорошая? – Марина уронила помаду в косметичку и принялась тушью оттягивать себе ресницы.
– Ну называть тебя так при первой встрече… – Наташе не давала покоя вырвавшаяся в сердцах отчаянно-легкомысленная «сука». – Мы даже познакомиться почти не успели, а я…
– Познакомиться мы всегда успеем… А момент упускать было нельзя… – Марина рассудительно оттеняла веки «Розовым фламинго». – Гораздо хуже другое!!!
Марина внезапно выронила весь косметический инструментарий на постель, и искрящийся ресницами взор её уже прожигал Наташу насквозь.
«Ой!», Наташа с пятками взлетела на заброшенную в угол подушку, изображая стихийный панический ужас, «Что, Мариш?».