— Как она выглядела? — нетерпеливо перебил его Галлард.
Эль Галло нахмурился.
— Лине де Монфор, — объяснил судейский. — Расскажите монсеньору Галларду все, что вы говорили мне.
Эль Галло поджал губы. Торговка много значила для этого Галларда. Он сразу понял это по глазам мужчины. «Там, где расцветают подобные эмоции, можно недурно подзаработать».
— Она находилась под моей опекой, — солгал он, виновато опустив голову. — А теперь ее похитили. Что мне…
— Как она выглядела? — повторил Галлард. — На сколько лет?
Здесь ему лгать было незачем.
— Это была молодая женщина, похожая на ангела, — бледная и светловолосая. А ее фигура…
— У нее был… крест? — спросил Галлард, сверля пирата взглядом. — Нечто вроде медальона?
Эль Галло нахмурился от напряжения. Он не мог вспомнить цвет глаз ведьмы, не говоря уже о том, какие драгоценности были на ней. Но, похоже, для Галларда это было важно.
— Да, кажется, припоминаю…
— Крест. Это была горная вершина, увенчанная короной?
Эль Галло кивнул:
— Да, думаю, именно она.
— Это она, — сказал Галлард. — Это должна быть она.
— Кто?
— Дочь лорда Окассина де Монфор. Вот уже несколько месяцев, получив предсмертное письмо лорда Окассина, ее дядя разыскивает ее в надежде возместить убытки и вред, причиненный ее семье. Он даже объявил награду тому, кто найдет ее. Но лорд Окассин не оставил нам никаких сведений о ее местонахождении, только написал, что у нее на шее медальон де Монтфоров. Если вы ее увидите…
Перед глазами Эль Галло уже проплывало видение призовых денег.
— Позвольте мне и моим людям принять участие в ее поисках. Это — самое малое, что я могу сделать, учитывая, что именно я…
— Очень хорошо, — сказал Галлард и вручил судейскому кошель с монетами. — Этот господин выделит вам четверых человек в помощь.
Эль Галло поклонился чиновнику. Для него, привыкшего повелевать, это был неслыханный жест. Но капля смирения сейчас могла обернуться бочкой золота впоследствии — как-нибудь он это переживет.
Ласковые солнечные лучи нежно пробежали по лицу Лине. Она недовольно потянулась. Что-то приятно щекотало ее лицо, но настроение от этого не улучшилось. Прищурившись, она попыталась отмахнуться от источника раздражения и оказалась лицом к лицу с похрапывающим цыганом.
Глаза Лине расширились от ужаса, и она отпрянула от него.
— Убирайтесь! — прошипела она охрипшим со сна голосом.
Он поморщился и перевернулся на спину.
— Убирайтесь! — в панике заверещала она.
Он застонал и заткнул уши.
Она в ярости набросилась на него и отчаянно заколотила кулачками. Между тем его красные глаза, пока он безропотно сносил избиение, взывали о жалости. Наконец она сменила гнев на милость и, упав без сил, натянула одеяло до подбородка.