Кровь прилила у нее к щекам, но она любезно улыбнулась и попыталась скрыть замешательство.
— Он… он утерян, милорд.
— Утерян? — Слово эхом отдалось в огромной комнате. Он сомневался в ее словах. Она видела это по тому, как затрепетали его ресницы. Он был разочарован.
Тяготы ее долгого путешествия — промозглый холод в лесу, бессонная ночь, тщетные попытки привести себя в благопристойный вид после ночи, проведенной в дороге к замку де Монфоров, — сказались на ней. Ей хотелось положиться на милость своего дяди, так напоминавшего ей лорда Окассина, рассказать ему все, выплакаться у него на груди. Но в ней говорила усталость — усталость, отчаяние и разбитое сердце, — а не здравый смысл. Это было недостойно леди.
Вместо этого она глубоко вздохнула и принялась теребить пальцами мягкий зеленый бархат новой накидки, которую она купила у местной швеи почти даром, отдав ей за нее перстень цыгана.
— Я понимаю, что кажусь вам чужой. И я знаю, что мой отец был… изгнан…
— Нет! — воскликнул лорд Гийом и отвернулся. — Он не был изгнан. Он был моим братом… да упокоит Господь его душу. — Он прижал палец ко лбу, несомненно, переживая прошлую боль заново. — Наш отец был слишком упрям, чтобы попросить у Окассина прощения, и я видел, как он страдал из-за этого. Я видел, как быстро состарилась наша мать, лишенная любви своего второго сына. Но он всегда был моим братом по крови и в моем сердце. Когда он написал, что умирает… — Он подавил готовое вырваться рыдание.
Лине почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В глазах щипало от непролитых слез.
Лорд Гийом пришел в себя и откашлялся.
— Окассин написал, что у него есть ребенок от его… брака — дочь. Он сказал, что, если с ней что-нибудь случится, если ей когда-либо потребуется помощь де Монфоров, ее можно будет узнать по медальону на шее.
Слезы застилали Лине глаза.
Лорд Гийом внимательно рассматривал ее.
— Ваши глаза так похожи на его, — прошептал он. Затем он вздохнул. — Но без медальона…
Лине шмыгнула носом. Она поняла. Без медальона она была ничем не лучше простолюдинки, выдающей себя за леди. Как она была глупа, если надеялась, что найдет здесь спасение. Она сделала быстрый книксен, а потом резко развернулась и поспешила прочь, чтобы не дать волю чувствам на глазах у этого человека.
— Подождите! — окликнул он.
Она остановилась, но не нашла в себе мужества повернуться к нему.
— В моей голове достаточно сомнений и стыда, разъедающего мне душу, чтобы по крайней мере предложить вам обычное гостеприимство, — произнес он усталым голосом. — Пока не будет доказано обратное, я приветствую вас как члена семьи. — Он дважды хлопнул в ладоши, подзывая служанку из-за ширмы. — Маргарита, проводите леди Лине в розовую спальню и помогите ей устроиться.