Кемпбелл восторженно похлопал Дункана по спине, потом, спохватившись, глуповато улыбнулся, снял свою шляпу и отвесил церемонный поклон. Дункан слабо улыбнулся в ответ. Что-то иное занимало его мысли. Он должен был сказать несколько слов глупой девчонке, которая так неосмотрительно подвергла свою жизнь большой опасности.
Когда он нашел ее, сидящую на бухте каната, с испачканными кровью руками, маленькую и жалкую, весь его праведный гнев мгновенно улетучился, сердце его смягчилось. Он покачал головой, ведь он никогда не мог отказать беспомощной бродяжке. А Лине де Монфор представляла сейчас жалкое зрелище. Он медленно подошел к ней, опустился рядом на корточки, взял ее красные от крови руки в свои и взглянул ей в лицо. У нее был шок.
— С вами все в порядке? — прошептал он.
У нее дрогнул голос, когда она пробормотала:
— Я думала, он убьет вас.
Дункан попытался улыбнуться, но у него ничего не вышло, получилась гримаса, мало похожая на улыбку.
— Ему едва не удалось задуманное.
Лине посмотрела на свои дрожащие окровавленные руки, поморщившись при виде алых пятен.
— Так много к-крови, — заикаясь, произнесла она. — Но я не упала в обморок, правда?
— Нет, — ответил он со слабой улыбкой. — Нет, вы не упали в обморок.
— Хорошо, — отозвалась она, удовлетворенная его ответом. Затем ее глаза закатились, и она повалилась на него, все-таки лишившись чувств.
— Ты уверен, что он еще жив?
Вопрос Гарта был невинным, но Холден вспыхнул от гнева.
— Конечно, он жив! — рявкнул он, с размаху ударив кулаком по запертой калитке, ведущей в сад, и, прищурившись, посмотрел на своего брата. — Как ты смеешь даже предполагать…
— Холден! — крикнул Роберт. Затем, удостоверившись, что поблизости в залитом лунным светом саду никто не сможет их подслушать, предложил:
— Если ты не можешь вести себя прилично…
Холден закатил глаза и начал обрывать цветы с куста жасмина, росшего поблизости.
Роберт обратился к Гарту со словами утешения.
— Дункан просто обязан быть жив. Я в этом уверен. Но твой отец…
— Он начинает задавать вопросы, Роберт, — сквозь стиснутые зубы произнес Холден, разжимая кулак, из которого на землю посыпались сорванные лепестки. — Ты плавал в Испанию, ты вернулся обратно, не узнав ничего, что оправдало бы тебя. — Он сплюнул на землю. — Ничего, лишь привез испанскую шлюху, чтобы согревать свою постель.
У Роберта в жилах закипела кровь.
— Ты… жалкий… — зарычал он и набросился на Холдена, прижав его к стене сада. — Не смей гак говорить о моей невесте, ты, вонючий…
— Твоей невесте! — завопил Холден, толкая его в грудь. — Это действительно так? И это в то время, пока мой брат томится…