У Дункана тоже перехватило дыхание. Самое трудное заключалось в том, чтобы заставить команду поверить в то, что он получил свое сполна и вполне удовлетворен.
Цыган все-таки не швырнул ее в трюм, хотя со стороны именно так могло и показаться, учитывая то уважение, которое он ей выказал. Во время их путешествия по палубе он пощипывал ее за ягодицы, отпускал унизительные и похотливые комментарии относительно ее поведения в постели Сомбры и положил ладонь ей на грудь на глазах у всего экипажа. Последний его жест стоил ему острого тычка под ребра, который, она надеялась, он надолго запомнит.
Но вместо того чтобы разозлиться, он отплатил ей еще большим унижением. Стоя у входа в трюм, он привлек ее к себе, взял ее лицо в свои руки и поцеловал в губы долгим, влажным и медленным поцелуем.
Неудивительно, что ей было трудно думать о приличиях. Грубый простолюдин выставлял ее на посмешище, насмехался над ее хорошим воспитанием и происхождением, обращаясь с ней, как со шлюхой, готовой прибежать по первому зову. Он заставлял ее чувствовать… Боже, нет, она не будет думать об этом!
— Как вы смеете прикасаться ко мне?! — отчаянно вскричала она. — Я — де Монфор! А вы… вы…
Но он подхватил ее на руки и понес вниз, в каюту, прежде чем она смогла закончить.
— Я — ваш спаситель, — горячо прошептал он, резко опуская ее на деревянный сундук. — Я! Каким бы именем я ни назвался, благородный ли я господин или раб, ничто не в силах изменить этого факта. Я многим рискнул, придя сюда, и я готов умереть, чтобы защитить вас. Самое меньшее, что вы можете сделать, это обращаться со мной как с равным.
Он ушел, оставив ее размышлять над его словами. Равным? Он никогда не будет равным ей. Проклятье, она была де Монфор, а он…
Лунный свет проникал сквозь щели, рисуя снежно-белые полосы на ее белье. Она поднесла дрожащие пальцы к губам, еще помнившим его поцелуй. Они были мягкими и теплыми. Она легонько провела языком по губам. Боже, она все еще могла… ощущать его вкус. А какой разгром он учинил над ее телом! В уголке глаза появилась слезинка, и она торопливо смахнула ее. Плакать не о чем, сурово отчитала она себя. Дело совсем не в том, что она сама спровоцировала нападение или поощрила его каким-либо образом. Она просто забылась на мгновение, вот и все. В конце концов, она оказалась в крайне необычных обстоятельствах. Любая женщина благородного происхождения, попав в руки безжалостных пиратов, отреагировала бы подобным образом. Ей угрожала опасность, она была пьяна и, естественно, была благодарна любому союзнику, пусть даже им оказался этот надменный цыган. Она не позволит себе вспоминать те мгновения, когда ее охватило необычное тепло и его губы соприкоснулись с ее, сильно забилось сердце, когда он нежно провел пальцами по ее коже и перехватило дыхание от взгляда в упор его сапфировых глаз.