Штрафника не устроил такой оборот дела. Было похоже, что о таком пустяке, как документы, он не подумал.
— Так выдайте нам документы, товарищ майор! — насел он на Гольдберга.
— По-твоему, я в своем планшете ношу все шестьсот красноармейских книжек? Ваши книжки в трибунале. Вот закончим бой, вернемся в расположение, я подготовлю документы на каждого.
— Какой бой?! Какое расположение? — закричал солдат. — Мы тут, сука в погонах, кровь пролили! Мы искупили! Пусть теперь…
Он не успел закончить: Ворошилов, не целясь, прямо от живота выпустил в него длинную очередь. Штрафник схватился руками за живот, согнулся, будто его внезапно затошнило, и, скрючившись, мертвый упал на землю.
Ворошилов поднялся на ноги, вылез из траншеи и навел автомат на раненых штрафников.
— Ну? Кто тут еще считает, что искупил?
Напуганные штрафники невольно отшатнулись от автомата.
Рядом с Ворошиловым встал Гольдберг.
— Кто искупил, а кто не искупил — будем считать после боя. Он пока не кончен. Немцы сейчас пойдут в контратаку, и нам будет полезна каждая пара рук и каждая пара глаз.
Подтверждая его слова, метрах в ста перед траншеей встал фонтан земли. Через долю секунды все услышали хлопок взрыва.
— Минометы! — закричал Ворошилов. — Все в укрытие!
— Разобрать оружие! — подал запоздалую команду Гольдберг.
Начался минометный обстрел траншеи. На счастье штрафников, немцы били из малокалиберных ротных минометов, которые могли нанести ущерб, только закинув мину в саму траншею, а вероятность такого попадания была невелика. Через долгих десять минут обстрел стих. Погибло всего семь штрафников. Одна мина все-таки угодила в цель и взорвалась на дне траншеи.
— Наблюдаю до батальона пехоты, — доложил Коля.
— Рота, к бою! — подал команду Гольдберг. — Все, кто с оружием, — к брустверу. Остальные сидят на дне и готовятся в любой момент подменить.
Завязался бой. Немцы несли потери, но и стрелявшие по ним штрафники иногда отваливались от винтовок с простреленным плечом или головой. Когда напряжение достигло своего наивысшего предела, по наступающим немецким цепям с левого фланга снова заработал пулемет. Три станковых с фронта и один с фланга сломили немецкую атаку. Вражеские цепи, пригибаясь к земле, стали отбегать обратно.
Отбив атаку, Гольдберг созвал на совет сержантский состав и Колю, как единственного офицера кроме него самого.
— Ну и что вы себе думаете? — протирая пенсне платочком, спросил майор, оглядывая подчиненных.
Те, еще не отошедшие от второго за день боя, пожали плечами.
— А что тут думать? — за всех ответил Ворошилов. — Минометики — это несерьезно. Это все розочки в парке Чаир. Они сейчас подтянут артиллерию и начнут ровнять нас с землей.