Вечером этого же дня они прилетели в Берлин, скоротав долгую дорогу за беседой. Устроив фон Гетца в гостинице, Боденшатц предупредил его, что завтра на восемь часов утра назначена аудиенция у рейхсмаршала. Уже ночью вестовой принес новую форму для подполковника люфтваффе.
9 июня 1943 года. Растенбург, Восточная Пруссия.
Самолет, качнувшись, зашел на глиссаду. Фон Гетц посмотрел в иллюминатор. Под крыльями лежал густой ковер леса. Везде, куда ни посмотри, — лес, лес. Как мягкий пушистый зеленый ковер. Самолет снижался, деревья приближались. Вот уже появилось расчищенное от леса пространство. Через короткое время шасси коснулись взлетно-посадочной полосы, и самолет добежал до ее конца.
Механик скинул трап. Пассажиры сошли на землю и стали осматриваться. Ничего выдающегося они не увидели. Вокруг был только лес, в котором зияла полуторакилометровая просека для взлета и посадки. Возле нее стояли стандартные строения и вышка КДП.
Такой же аэродром, как любой другой. Разве что сама полоса не грунтовая, а бетонная, но в целом ничего примечательного. А ведь они прилетели на личный командный пункт фюрера германской нации! Никто из прибывших не скрывал своего волнения, ведь совсем скоро они вживую увидят своего кумира. До прибытия в Растенбург они представляли себе ставку как некий храм, откуда фюрер, осененный божественным вдохновением, вершит судьбы мира. Именно отсюда он отдавал приказы войскам и министрам, управлял войной и повседневной жизнью миллионов немцев. Здесь, и только здесь сосредоточена вся высшая власть Рейха. В этом месте она сконцентрирована настолько, что почти осязаема. Близость к источнику высшей власти внушала благоговение сродни тому, которое завладевает человеком, стоящим посреди католического храма, при звуках кафедрального органа. И вот они прилетели в ставку фюрера, а увидели только сосны и бетон взлетной полосы.
К самолету подъехал обыкновенный автобус, небольшой, совершенно гражданского вида. Водитель открыл дверь, и из автобуса вышел штандартенфюрер в черном мундире и белой рубашке.
— Внимание, господа, — обратился он к прибывшим. — Объявляю порядок действий. Через двадцать три минуты фюрер примет вас. В присутствии фюрера громко не говорить, резких движений не совершать, к фюреру не подходить. Он сам подойдет лично к каждому. В бункере ни к кому из сотрудников ставки не обращаться. Все вопросы только через меня. После вручения наград в офицерской столовой для вас будет накрыт небольшой фуршет. Через два часа отлет обратно в Берлин. Прошу всех в автобус.