Бориса, тогда у тебе все будет. - Вы... вы... все, подонки. Молодая выскочила из зала, другая женщина оглядывается на старика, тот, сжав г губы, кивает ей головой. Мордастый парень, который боролся за меня в сделке, тоже одобрительно чмокает губами. - Десять тысяч - раз, десять тысяч - два, десять тысяч - три. Продано. Топай к хозяину Селиванов. Я отрываюсь с места и иду к старику. - Встаньте за моей спиной, молодой человек, - хрипит он. Торги продолжаются. Вскоре шеренга заключенных редеет, последних двух не купили,
насытились, на этом все закончилось. Господа разбирают своих "рабов" и выводят в
коридор. - Иди за мной, - приказывает старик. Здесь другая жизнь. Я иду по коридорам, по которым шляются фигуры мужчин и женщин, двери камер без окошек, они глухие из дерева, часть их открыта. Редко мелькнет форма надзирателя. У одной из таких прочных дверей старик останавливается и стучит. - Можно войти. Мы входим сначала в прихожую, где уместились три двери, а затем в уютно прибранную комнату. Толстые железные прутья переплели окно. Хорошая деревянная кровать покрыта ярким покрывалом. В углу тумбочка с телевизором и видаком. У свободной стены стол, покрытый скатертью, и три стула. На одном сидит та самая молодая девушка и гневно смотрит на нас. - Что вам надо, Дмитрий Иванович? - Я пришел, чтобы извинится перед вами. - С чего бы это вдруг? - Вы бы не выиграли. Катерина Андреевна своего все равно бы добилась. Только со мной она не могла потягаться, поэтому сразу прекратила торги. Прошу вас, в знак примирения принять от меня подарок, вот этого молодого человека, которого вы хотели купить. - Но... я не могу. Это значит, я вам буду все время обязана... - Пустяки. Время над нами не властно и все обязанности пропадают в некуда. Кроме
того, я так много хорошего должен вашему отцу, что считаю, этот подарок сущим пустячком. - Лучше бы помогли выкупить меня, это был бы самый лучший подарок. - Не все сразу. Я уверен, вы не досидите своего срока, уйдете гораздо раньше, но
имейте терпение. Купить судей или следователей сущий пустяк, но вот купить общественность гораздо труднее. Подождите, все утихнет, забудется, поменяется власть, кое-где изменится обстановка, тогда и приведем все механизмы в действие. - А вы то, сами, Дмитрий Иванович? Что же вы от сюда не бежите? - Не могу. Меня ведь почти расстреляли, за бешенные деньги удалось получить пожизненное заключение. Пока и здесь хорошо. Я и от сюда руковожу своими конторами и людьми. Придет время, может быть и выйду наружу... - Скажите, Дмитрий Иванович, зачем все меня толкают в койку Борису? Почему в мою