– Гадство! Откуда такие потери?
– Не с пацанами воюем… Первая кавалерийская дивизия – это, пожалуй, лучшее, что у них есть в сухопутных войсках. Тем более американцам досталось гораздо сильнее. Думаю, счет четыре – один в нашу пользу.
Под покровом быстро сгущающихся сумерек генералу Аллену удалось перебросить на помощь погибающим «серым волкам» Фокса, четвертую бригадную группу «Long Knife» и короткой контратакой остановить продвижение соседней к Громову восьмой гвардейской танковой бригады генерала Куркина.
Обе стороны, утомленные боем, готовились встретить очередную тревожную фронтовую ночь.
– Спать будете после победы, Громов. Надо давить американцев, пока их электроника не пашет. Атакуйте ночью, полковник. Одна, минимум одна боевая тактическая группа должна быть в деле. Остальных задействуйте днем. Не давайте противнику ни секунды покоя! – В наушниках звучал усталый голос Бородулина.
– Господин генерал-лейтенант, мы людей не загоним?
– Они три дня в тылу бока отлеживали. Ничего с ними не случится! Тем более американцев мы загоним раньше.
Командир корпуса был прав: первая же ночь оказалась очень урожайной. Боевая группа Алтуфьева, состоявшая из танкового, гренадерского, разведывательного батальонов при поддержке батареи САУ и эскадрильи «Аллигаторов» устроила «дикую охоту» на отступающих «серых волков». Потеряв всего четыре танка, они наколотили почти два десятка «Абрамсов», беспомощных без своих тепловизоров.
Уже утром, выдвигаясь вперед с основными силами бригады, Громов спросил измотанного Алтуфьева, засыпавшего прямо на ходу:
– Слушай, Макс, а чего ты там про Ирак в рацию вопил?
Алтуфьев усмехнулся. Будто на красном от загара, курносом славянском лице внезапно расстегнули «молнию», обнажая крепкие желтоватые зубы:
– Да это, командир, давняя история. Я на пендосов из-за кроссовок злюсь до сих пор.
– Из-за кроссовок? Ну, так расскажи. У нас почти три минуты есть…
– Что там рассказывать! Я с родителями четыре с половиной года в Ираке прожил. С восемьдесят шестого по девяностый. Батя у меня инженер-мелиоратор по образованию, вот там и работал, воду искал. Зарабатывал неплохо, вообще нормально было. Тут мне кроссовки захотелось. День рождения скоро, опять же в школу пошел. Я к бате, а он говорит: «Куплю, только отучись четверть без троек, и будут тебе «Рибок», или «Найк», или «Адидас», что захочешь». А что для десятилетнего пацана тогда импортные кроссовки? Престиж покруче, чем сейчас «Порше». Четверть-то я без троек закончил, но тут война. Всех советских специалистов эвакуировали. Так и не успел батя кроссовки там купить. А я ведь ради них почти два месяца из-за письменного стола не вылезал, как ботаник последний! И вдруг пендосы! Как вспомню, трясет всего… Все пацаны идут в футбол играть, а я зубрить…