— Вы же не собираетесь оставить меня здесь? — произнес Роттерхэм.
— Я не стану убивать тебя, Роттерхэм. Но и помогать не буду, — ответил Рейф тихим, спокойным голосом.
— Это место не безопасно. А моя нога…
— В Англии для тебя вообще не найдется безопасного места, Роттерхэм. — Мрачный голос Рейфа звучал неумолимо и угрожающе. — Помни об этом, если тебе каким-то случаем удастся выбраться с этой пустоши.
— Будь ты проклят, Найт!
Но Рейф уже отвернулся, помогая Мэриэнн забраться в карету. Она села рядом с отцом и взяла его за руку. Из-за раны в плече он выглядел бледным и измученным. Темнота уже опускалась на землю, когда Рейф повез их домой.
— Сейчас, пока мама и Фрэнсис не слышат нас, скажи мне честно… — Мэриэнн собралась с духом. — Он выживет?
— Похоже, у него сильно повреждено левое плечо. Если не считать этого и учесть, что у него нет лихорадки, твой отец должен быстро поправиться.
Мэриэнн закрыла глаза, а когда открыла их вновь, они затуманились слезами.
— Я не должен был позволять ему делать это, — сказал Рейф, неправильно истолковав причину ее слез. — Мне надо было…
Но Мэриэнн не дала ему закончить.
— Я думала, это ты, — прошептала она, и слезы хлынули с новой силой. — Я думала, Роттерхэм убил тебя.
— Мэриэнн. — Ее имя, как вздох, сорвалось с его губ. Он обнял ее и попытался крепче прижать к себе, но она не давалась. Не отрывала глаз от его лица.
— Я думала, это ты, и не могла вынести этого.
— Мэриэнн, прости меня. Если бы был другой выход… — Рейф окинул взглядом ее лицо. — Но я должен был сделать это, чтобы спасти тебя. И я всегда буду делать это. Потому что люблю тебя.
Рейф прошептал эти слова тем самым шепотом, которым, казалось, целую вечность назад говорил на пустоши разбойник. Для Мэриэнн они были самыми важными на свете.
Мэриэнн протянула руку и тронула пальцами губы Рейфа. Слова были больше не нужны. После всего, через что им пришлось пройти, после всего, что принес им этот день. Ей нужен был только он — ее мужчина. Они начали раздевать друг друга, снимая поочередно по одному предмету одежды. Потом Рейф отнес ее в кровать, и они занялись любовью. В их соитии выразилась вся любовь, которая родилась там, где прежде была лишь ненависть и месть. Любовь начала залечивать их сердца.
Прошло две недели с того судьбоносного дня на Хаунслоуской пустоши. Их дом стал совсем не похож на тот, в который разбойник впервые привез ее. Слуги были на своих местах. После того как Рейф и Мэриэнн осторожно убрали все вещи, принадлежавшие его родителям, ставни в желтой спальне, как и в спальне хозяина, открылись, и комнаты наполнились осенним солнцем.