Карета резко свернула в сторону, и, чтобы не соскользнуть с сиденья, Мэриэнн потянулась вперед и ухватилась за пассажирский ремень. Свадебный букет упал на пол.
— Папа, прошу тебя, давай хотя бы поедем медленней.
— Времени в обрез, Мэриэнн. Если Пикеринг уйдет, нам не расквитаться! — И он отвернулся со странным выражением во взгляде, плотно сжав губы. Затем он словно очнулся и продолжал: — Я велел Джону, кучеру, наверстать время. К тому же Хаунслоуская пустошь не место для прогулок даже днем. — Отец поднял валявшийся на пыльном полу свадебный букет и протянул его дочери.
Мэриэнн слегка вздрогнула.
— Ты же не думаешь, что разбойник…
Отец не дал ей договорить:
— За последние два месяца о разбойнике ни слуху ни духу. Теперь, когда на его поимку послан конный патруль, он, скорее всего, ускакал куда-нибудь. Но даже если он до сих пор где-то поблизости, сейчас слишком рано. Валяется пьяный в какой-нибудь таверне, и нет ему дела до нас. Я не собираюсь упускать Пикеринга.
— Раз у меня свадьба, обязательно что-нибудь случится, — с тяжелым сердцем произнесла Мэриэнн и отвела взгляд.
— Мэриэнн, — отец со вздохом взял ее руку в свои, — ты же знаешь, у меня на всем свете нет никого дороже тебя.
Она кивнула.
— Все, что я делаю, — для твоего же блага.
— Да, папа.
Это была правда.
— Тогда поверь мне, дорогая, для тебя самое лучшее — выйти замуж за Пикеринга.
Мэриэнн снова кивнула. Да, она выйдет за него, раз так решил ее отец, это правильный шаг. И все же мысль о замужестве пугала.
Карета сбавила ход, с трудом вползая на узкий мостик, и солнце, заглянувшее в окно, осветило лицо отца, с улыбкой смотревшего на Мэриэнн. Она рассматривала пылинки, парившие в лучах света, уловив нежность в глазах отца. Его руки окутали теплом ее руку. Казалось, все в мире утихло и успокоилось. Колеса катились почти бесшумно. Даже птицы перестали петь. Безмятежный миг полнился золотым светом.
Внезапно раздался выстрел, словно сам ад вырвался наружу. Грумы кричали, кучер сыпал проклятия, карета содрогнулась от мощного толчка. Лошади заржали. Карета закачалась и встала. Что-то большое и тяжелое ударило в стенку, заставив экипаж дернуться вперед. Мэриэнн взглянула туда, откуда доносился звук, и уголком глаза увидела черную тень в окне. Послышался стук копыт, крики и топот убегающих ног. Потом воцарилась тишина.
Отец вытащил из кармана и направил на двери свои пистолеты, сел, держа их наготове. Его глаза в напряженном ожидании перебегали от одной двери к другой. Мэриэнн слышала стук собственного сердца и тяжелое дыхание отца.