– Просто трубку не буду снимать.
Трубку как раз снимай. Моя просьба. Они должны условия менять. Если согласятся, соглашайся… – и Гурген вывел на пачке сигарет жирную цифру, прибавив сбоку знак доллара. Не произнеся вслух. Сглазить боялся? – Если не согласятся, сразу посылай. Моя просьба, Алескерыч, да? Ты все-таки… Мерджанян, Алескерыч. Неделю требуй – срок. Я как раз вернусь. А ты как раз…
Ломакин весьма надеялся, что он за неделю – как раз…
А в лицо если не узнают, не поверят?
Алескерыч! Я с твоим паспортом в Баку лечу. И то об этом не думаю, а ты тут об этом думаешь! И мы с ними всегда по телефону говорили, и в коридоре тогда темно было. Моя просьба, Алескерыч! Трудно? Трудно – тогда не надо.
Надо-надо, лети. Сделаю. Ты точно им ничего не должен, Гурген?
Меня не знаешь?! ОНИ мне должны, слушай!
Тогда пусть. Риэлтеры не столько помеха, сколько своеобразный спортивный раздражитель. Карликовая Смерть с мини-косой, явившаяся не по его душу, – по душу Гургена, да и не по душу вовсе: текущая сделка, где стороны набивают цену. И никто никому ничего не должен. Пока.
В отличие от Гургена Ломакин более чем должен, при всем при том смутно представляя, как же его угораздило. И однокомнатная хибара на Раевского с коллекцией кактусов – малая толика долга, если даже торговаться померджаняновски, выгадывая лишний миллион-другой. Счет на миллиарды. М-мда, КАК же его угораздило? М-мда, разберемся. Антонина нужна.
Нужна Антонина. Самому-одному Ломакину не СДЮЖИТЬ. Воля Гургена полагать: Ломакину – НЕГДЕ. Воля Ломакина: поддерживать заблуждение друга, не посвящая в суть. Ему, Ломакину, – не до глупостей, не до сантиментов.
Олд спайс – для сильных духом мужчин, любящих приключения! – с незавидным упорством продолдонил телевизор.
Силой духа Ломакин отнюдь не обижен. Но ЛЮБИТЬ приключения – увольте. Тем более по собственной инициативе искать их… на задницу. Это удел сопленышей, жаждущих доказать: мол, мы и есть сильные духом мужчины! То-то сильный дух исходил от сопленыша в Генуэзской крепости… когда Ломакин в группе Боголюбова работал. На картине Егора Брадастого, на Серьгах Зульфакара.
Конный трюк: всадник на скаку берет полутораметровую каменную кладку, в высшей точке – выстрел, всадник падает.
Боголюбов собрал группу, вместе покумекали: туда – маты, отсюда камни убрать.
Егор Брадастый, режиссер, в свою очередь покумекал.
Камни убрать в Генуэзской крепости – значит, ВСЕ камни убрать. Мне проще и вовсе этого не снимать!
И сопленыш, конник, который лошадей на съемку доставил, тут как тут:
– Сколько платите?… Ого! Вот сразу делаю, и сразу платите, ага?