Кстати, Алескерыч, о прописке! – вроде бы вспомнил мелочь Гурген в ночь долгих проводов. – Если позвонят, сразу посылай!
Куда?
Туда! Остонадоели!
Кто?
A-а… Ры… Ре… Литры хреновы!
Риэлтеры? – догадливо уточнил Ломакин.
A-а, какие они риэлтеры! Бандиты, слушай, Алескерыч! Настоящие бандиты!
Не было печали! Отыскал Ломакин тихое убежище! Лег на топчаны! Из огня – в полымя. Впрочем…
Куда ни кинь. Бандитов за каждым углом – как раньше милиционеров на каждом углу. Разница лишь в том, что, если ты должен конкретным бандитам, они с тебя получат, ибо ты им конкретно должен. А милиция получит с тебя по определению – есть ли за тобой должок, нет ли. По определению. Это кто? Определи. Вон, на углу. Мент. Верно определил. Ему- то ты и должен. За что?! Та-ак, повторим пройденное: он мент? Ну?! Вот ты ему и должен. За то, что он мент. Надо же, непонятливый какой!… А бандиты худо-бедно играют в робингудовщину, мы за социальную справедливость! Другое дело, – худо играют, бедно играют, неубедительно. Мол, есть хорошие бандиты, есть плохие бандиты – и хорошие не уважают плохих, которые несправедливые. Станиславского на них нет: Не верю!. Просто у каждого своя сфера влияния-внушения. – На манер анекдотной карликовой Смерти с мини-косой: Не паникуй мужик! Я за твоей канарейкой!.
– Самые настоящие бандиты, Алескерыч! Знаешь, сколько они за эту комнату хотят?!
Гурген! Ты им должен?
Я когда-нибудь кому-нибудь был должен?!
– Серьезно.
Я серьезно.
И чего добиваются?
– Обмен хотят. И я хочу…Но не так, как они хотят.
Ах, ты в этом смысле бандиты, прикинулся дурачком Ломакин. Мол, сделка-торг, непременная аффектация: Грабеж среди бела дня! Бандиты! Разорить меня хотите! Ладно, миллион скину. Ладно, два! Но это мое последнее слово!.
В том самом смысле, Алескерыч, в том самом. На понт, конечно, берут. Но наехать уже пробовали…
Как?
– Как-как! Какэт кэран! Ночью стучат в дверь, уже полпервого. В квартире только я и старушка… у нее дверь зеленая, там, по коридору. Открываю…
– Зачем открываешь?
A-а! Они ведь уже в квартире, у них ключ от общей есть. Опекунство, над старушкой оформляют, ключ от квартиры имеют. Уже мне в комнату стучат. Я еще думаю, может, старушка: ведро поднять, хлеб попросить, доктора вызвать. Открываю. Сам в одних трусах. Вижу: стоят качки в коже. Говорят: Мерджанян?. Говорю: Не-ет, какой я, вам Мерджанян!. Говорят: Паспорт покажи!. Говорю: Какой паспорт?! Не видишь, одни трусы!. Говорят: Если ты не он, что здесь делаешь?. Говорю (слушай, сам не знаю, как в голову пришло!), говорю: А я… у бабы его, понимаешь?. Говорят: Н-ну! Молодец! Давай-давай. Так его!. И ушли. Но еще придут. Или позвонят. Сразу посылай!