) Петр? Я не лечу. Ребенок заболел. Да. Я знаю. Я знаю. Не знаю. Может, через неделю. Не знаю. Никогда! (
Швыряет телефон на диван; Виктору.) Сколько раз я просила не распахивать окно?
ВИКТОР. Ребенку нужен свежий воздух!
ИРИНА. Гулять с ним нужно, приучать к воздуху!
ВИКТОР. Я гуляю! Я и так в парке, как идиот, один папаша, остальные все матери ходят. Одна даже спросила: а у вас мама что, болеет?
ИРИНА. Ты сам вызвался, сам же сказал, что устаешь сидеть!
ВИКТОР. Хорошо, сам! Один раз в неделю! Ты же не даешь! То дождик, то ветерок, то у нее нос позавчера мокрый был, то еще что-нибудь! Ты сумасшедшая мать, вы все сумасшедшие!
ИРИНА. Обливать холодной водой ребенка? Этого ты хочешь?
ВИКТОР. Это полезно!
ИРИНА. А сам почему не обливаешься?
ВИКТОР. Между прочим, я до тебя принимал контрастный душ, бегал по утрам…
ИРИНА. То есть я испортила тебе жизнь?
ВИКТОР. Догадалась наконец!
ИРИНА. Что тебе мешает уйти? Ребенок? Ты все сделал, как надо, простудил, она теперь может умереть, ты опять свободен.
ВИКТОР. Дура!
ИРИНА. Господи, когда же они приедут? Лучше бы я заболела.
ВИКТОР. Соседка из двести шестой, кажется, детский врач. Я у подъезда как-то слышал, с ней женщина насчет ребенка советовалась.
ИРИНА. Почему ты раньше не сказал?! Иди к ней, зови!
(Берет телефон).
Затемнение. Крик ребенка. Потом — тишина. Появляется свет. Ирина стоит в прихожей.
ИРИНА (в дверь, уходящей соседке). Спасибо. Да, все сделаем. То есть ничего страшного, да? Спасибо. (Идет к кроватке, ставит градусник; после паузы смотрит). Уже меньше.
Слышна сирена «скорой помощи». Потом — звонок домофона. Виктор берет трубку.
ГОЛОС. «Скорую» вызывали?
ВИКТОР. Спасибо, не надо, все уже умерли. (Кладет трубку).
ИРИНА. Ты с ума сошел, так шутить?
ВИКТОР. А пусть знают… (Чувствует, что ляпнул глупость, слегка смущен). Я так, со зла… Они не виноваты, действительно, пробки… Раньше в семьях было по восемь детей и на такие вещи вообще внимания не обращали. Мы слишком над ней трясемся.
ИРИНА. Может быть.
ВИКТОР. Езжай, от твоего присутствия ничего не изменится. У нее уже два раза температура была, все проходило.
ИРИНА. Ты думаешь? (Берет телефон, нажимает кнопку.) Петр? Я все-таки еду. Да. Да. Скажешь ему: отбой, все изменилось. (Отключается.) Господи, кто бы знал, как я не хочу ехать! (Деловито.) Да, Витя, большая просьба: моим и твоим родителям не говорить, ладно? А то начнется. За несколько дней они не заметят, что меня не было. Если сами мне позвонят, как-нибудь отговорюсь, скажу, что дома.
ВИКТОР. Они по роумингу потом поймут.