– А если нет?
– Мне будет очень жаль. Даже не вас – ваших матросов. Начнем мы с них. Вы понимаете, о чем я?
– Разумеется. И вы пойдете на пытки военнопленных?
– Ради моей страны? Конечно! Не забывайте, что мы японцы. У нас другая психология и на некоторые вопросы морали мы смотрим с европейцами совершенно по-разному.
– Хорошо. Я могу вам преподнести несколько версий: мы выходили из порта, взяв дополнительный уголь в мешках на палубе. Нас сопровождал вспомогательный крейсер почти до самых берегов Хоккайдо. Мы забункеровались, и о его дальнейших задачах лично я ничего не знаю, далее: нас должны встретить наши корабли на обратном пути, но точку рандеву знает только командир отряда. Любой вариант не дает вам никакой полезной информации и не может быть проверен в ближайшее время.
Японец задумался секунд на двадцать и ответил:
– Ошибаетесь. Первые два случая проверяются очень легко и быстро. Очень сомневаюсь, что вы заранее приказали всей команде заучить заведомую дезинформацию и что на допросе ваши матросы выдадут именно ее. А рассчитывать, что все они будут молчать под пытками – наивно. Не так ли?
«Вот это влип! – заметались мысли в голове Николая. – Потихоньку начинаю жалеть, что не пошел ко дну вместе с кораблем. Припер меня к стенке намертво. И главное – кругом прав. Хотя…»
– Простите, а у вас на борту есть человек, говорящий по-русски? А то мои матросы английского языка практически не знают.
– Есть, можете не сомневаться. И не один, – ни один мускул не дрогнул на лице японца, видимо, он действительно был уверен в своих словах. – Я даже помогу вам не мучиться по поводу того, блефую я или нет. Не блефую.
Кисика встал и подошел к двери каюты. Хватило полутора шагов – каюты на миноносцах невелики.
Открыв дверь, он взмахом руки позвал внутрь того, кто, вероятно, заранее находился здесь и ждал приглашения. Это был совсем молоденький гардемарин и, обменявшись парой фраз со старшим лейтенантом, юноша обратился к Вурму:
– Рад вас приветствовать, господин рейтенант! – звучало достаточно чисто, а то, что японцы не могут выговаривать звук «л», Николай Васильевич знал давно. – Как ваши дера?
– Спасибо, хреново, – русский офицер чувствовал, что его опять переиграли. – Простите, а вы ездите верхом?
– Зачем вам это знать? – гардемарин позволил себе выказать удивление.
– Просто подозреваю, что вы не поняли моего вопроса и русским владеете на уровне нескольких фраз. Итак?
– Я моряк и на рошадях никогда не ездир. Этого достаточно?
И снова карта была бита. Карта последней надежды.
– Хорошо, вы меня убедили. Господин Кисика, – перешел лейтенант на английский, – все равно я не поверю, что вы опуститесь до пыток моих людей. В этой войне Япония проявила себя хоть и хитрым, но благородным противником. Не думаю, что вы, вместе с экипажем своего корабля, являетесь исключением.