Так котенок, единогласно названный Лёпа (ласковое от Леопольда), стал общим. Это событие и положило начало нашей с Анной Вячеславной дружбы. В квартире заметно повеселело. Вскоре мне предложили написать два сценария на «Научпопе» — на студии научно-популярных фильмов. Я не раздумывая согласилась. Один фильм назывался «Ультразвуковой дефектоскоп», другой — «Корпускулярно-волновой дуализм». В общем, надо было сильно напрячься, чтобы разобраться в теме. Волей-неволей от уныния я избавилась. И начало этому процессу, несомненно, положил маленький котенок. Господь знал, чем меня утешить.
Выросший в огромного котяру Лёпа в солнечную погоду целыми днями сидел в комнате соседки, любил греться на солнышке, которое во всей нашей квартире показывалось лишь в одном окне Анны Вячеславны. Кот с легкостью запрыгивал на форточку, а с нее спрыгивал в широкое пространство между старыми рамами, где нежился в теплых солнечных лучах. Полнейшую преданность моей особе он проявлял таким образом. Когда я возвращалась домой и еще только нажимала внизу кнопку седьмого этажа лифта, кот, слышащий какие-то мистические позывные, выскакивал из своего убежища и всегда встречал меня у двери. Анна Вячеславна с радостью спешила за ним к входной двери встречать меня. О своих «философских беседах» с котом моя одинокая соседка часто с юмором рассказывала на кухне, называя его не иначе как «мой дорогой котик». Лёпа имел ярко выраженный любвеобильный характер. Гости вызывали в нем положительные эмоции. К знакомым и любимым людям он запрыгивал на спину, к тем, кто, по его мнению, обижал меня, — никогда. С этим котом я написала первые мои книги — развалившись, он часами лежал на столе, за которым я печатала… На улицу Лёпа не бегал и квартиру не метил. В общем, другого кота на этом ответственном месте представить было невозможно.
Однажды вечером в нашей коммуналке раздался пронзительный звонок. Так поздно мы никого не ждали… Лёпа подбежал к двери и стал отчаянно царапать ее.
— Ты что, обалдел? Брысь-брысь! — шлепнула я кота, но он сильнее вцепился в старый дерматин, отодрал целый кусок и умчался. — Кто тебе там не понравился, Лёпа? — удивилась я. Такого он никогда себе не позволял.
Снова раздался звонок.
— Кто там? — спросила я.
— Откройте, пожалуйста, — донеслось из-за двери. — Дайте покушать…
Приоткрыв через цепочку дверь, я увидела высокого монаха во всем черном. Но уже в следующую секунду поняла, что это не монах, а какой-то парень, не по ноябрьским холодам одетый, вернее — раздетый, в одном свитерке, с лицом землистого цвета, с синяками под глазами.