— Есть, — мрачно сказал Гордеев после паузы. — Как мы ни старались обезвредить их программы самоликвидации, в коме держали, химией потчевали, оба… умерли. Вчера.
В кабинете стало тихо.
Веселов прищурился, но спрашивать ничего не стал.
— Это уже четвёртый самоликвид, — сказал Дэн. — Не можем расшифровать, на каком уровне эта программа записана. Всем ксеноагентам встраивается система самоуничтожения на случай захвата. Сердце останавливается — и кирдык. Последний случай — с аналитиком «Ксенфорса» Носиным, мы вообще захватили его в бессознанке, вовремя по башке стукнули, и он всё равно соскочил.
— Всё, что мы успели сделать, — добавил Гордеев, — так это узнать координаты столичных оперативных центров «Ксенфорса» и «Герпафродита». Драгоны обосновались в здании московской мэрии, их владыка — зам мэра по строительству Бесин Арнольд Метаксович. Его псевдо — Главный Админ, если верить Кореневу, который работал руководителем контрольного департамента Управления Внедрения «Ксенфорса». Второй офис «Ксенфорса» расположился в здании Московской газовой биржи на Берсеневской, зам её главы — Новихин Игорь. Мы планировали заслать туда своего разведчика, но не успели, «Ксенфорс» отреагировал на захват своих агентов с похвальной быстротой.
— А «Герпафродит»? — спросил Веселов.
— Эта змеиная структура заседает в здании Генпрокуратуры, и мы считаем, что ею руководит лично генеральный прокурор. Вернее, загримированный под него змеечеловек. Но у «Герпафродита» не один центр, а по крайней мере десяток. Мы недавно вычислили второй — в яхт-клубе «Валдай» на озере Селигер.
— Сведения проверены?
Гордеев отрицательно качнул головой.
— Делаем всё возможное.
Веселов пожевал губами, глянул на генерала.
— С вашего позволения, Феофан Свиридович, я возьму под контроль это направление.
— Будьте так любезны, Юлий Тарасович. Вы свободны, полковник. И вы тоже.
Гордеев и Дэн встали, кивнули, вышли.
В машине Дэн спросил:
— Как вам наш новый «бугор»?
— Поживём — увидим, — мрачно ответил полковник, у которого внезапно испортилось настроение.
На пустыню сошла ночь, взошли звёзды, но Луны не было. Не появилась она и спустя два часа, когда Уваров вернулся сюда, в центр Канадской равнины, бывшей полсотни миллионов лет назад огромной пустыней без единого признака жизни. Одинокие скалы и каменные останцы, похожие на остатки башен и словно обработанные руками человека, ржаво-красные или чёрные, лишь подчёркивали мёртвую неподвижность и тишину песков. Хотя они здесь и не казались лишними.
Но Уварову дали задание посмотреть, что было в Канаде двадцать тысяч лет назад, и за два часа он чуть ли не двадцать раз выходил из «хроношахты» памяти в прошлое и каждый раз видел одно и то же: пустыню, останцы, звёзды и островерхие шпили, принадлежащие неизвестно кому и замершие в пустыне навечно. Чтобы выяснить, кто их построил и зачем, надо было спускаться ещё глубже в прошлое, а на это у Сан Саныча не было ни желания, ни разрешения начальства в лице Гордеева.