В общем — хожу я по Парижу. Стихи сочиняю.
Этот стук влюбленным не терять,
Навсегда в душе его хранить.
Ведь любить все равно что дышать,
А дышать — это значит жить.
2
И все-таки некоторые результаты мое плагиатское стихотворчество принесло…
Правда, величайшим поэтом всех времен и народов меня не объявили… И даже за эти две баллады Тальма заплатил мне, очень сильно подозреваю, из своего собственного кармана. Ну да ладно, я и не рассчитывал… Ибо всяческих писунов здесь — и прозаиков, и поэтов — едва ли не больше, чем в наше время. И все горят желанием всучить куда-нибудь свои творения… А что вы хотите — век же Просвещения на дворе! Грамотные все стали просто до безобразия… На этом фоне мои дилетантские переводы не смотрятся совершенно — так, упражнения любителя… Да еще выполненные с нарушением всех нынешних канонов стихосложения. В салонах на них спроса точно не будет — слишком вульгарно… Ага: «Для кого поет Бонапарт?» Бу-га-га…
Но некоторую известность, причем в неожиданных кругах, я приобрел.
Ибо зайдя недавно в театр к Тальма, был внезапно в коридоре отловлен неким биржевым деятелем. Представившимся как «господин Дюран». Что делал биржевик в театре? Ну так я ж про этот анекдот-то поминал уже: и Театр Революции, и парижская биржа находятся практически в одном месте — в дворцовом комплексе Пале-Рояль, в самом мускаденском районе. Такой вот оксюморон. И театральные коридоры вообще кишмя кишат всякой мелкой биржевой шушерой — они прямо там в антрактах сделки продолжают заключать. А то и во время действия, не прерываясь. Специфика вот такая…
Одним словом, отловил меня этот Дюран и попросил ни много ни мало как проконсультировать его по военной части. За соответствующую оплату! А поскольку мне, почти как Маяковскому, «и рубля не накопили строчки», предложение меня заинтересовало. Правда, на уточняющий вопрос о том, кто именно указал ему на меня как на эксперта, Дюран ответил, что это был господин Гурго… Дюгазон то есть — ну, которого едва не прирезали на почве патриотизма: Гурго — это его настоящая фамилия, а Дюгазон псевдоним. Не ахти какой авторитет в военном деле, честно признаться… Но — по крайней мере, не дурак. Рассказал он, правда, про меня такое, что будь оно на самом деле — меня б давно уже высекли бы на площади. Или отлили бы… В бронзе… Ага. Но разубеждать господина Дюрана я не стал — зачем разочаровывать клиента? — и с важным видом попросил перейти к делу.
— Собственно — вот… — сказал он. И протянул мне несколько сложенных вдвое исписанных листов бумаги. — Это письмо от, гм… одного моего знакомого с Мартиники. Там некоторое время назад произошло сражение между британскими экспедиционными войсками и колониальными войсками Новой Испании. А у меня на этом острове есть определенные интересы… Финансовые, как можно догадаться. И от того, на чью сторону качнулась удача, зависит, буду ли я в прибыли или же в убытке… Понимаете?