— А теперь? — Он насторожился. Наталья иногда не произносила слова, а припечатывала ими.
— А теперь ты торгуешь сладкими слюнями! — Она обожала свою шутку и всякий раз старалась ее ввернуть.
— Итак, докладывай, — потребовал он, расцеловав дочь в Шереметьево и уводя к машине, когда она прилетела из Швейцарии. — С кем ты там познакомилась?
Даша засмеялась.
— Ох, там было сто-олько народу… — протянула она, подзуживая нетерпеливого отца.
— Говори, говори. С кем каталась. С кем ела сосиски с капустой…
— И запивала пивом! — значительным голосом произнесла она.
— Говори. А я тебе поставлю оценку.
Даша засмеялась.
— Ну, ты как всегда, папачес.
— А что такого? Зачем тратить слова попусту?
— Ага, удобней тратить деньги, — фыркнула дочь, произнеся любимый отцовский каламбур.
— Запомнила, — усмехнулся тот.
— Врезался в память.
— Сама пойми, если я ставлю тебе пять — будут ли вопросы?
— Нет.
— А если четыре?
— Будут.
— Какие?
— Почему не пять?
Отец и дочь расхохотались и обнялись. Антон Данилович уже открывал дверь бордового джипа, впуская дочь внутрь.
Когда он поставил сумку с вещами в багажник и пристроил лыжи на крыше, Даша сказала:
— Ладно. Хорошо. Можешь не глядя ставить пятерку.
— Вот как?
— Я каталась с Александром Павловичем Артемовым. — Она больше не добавила ничего и пристально посмотрела на отца.
— Ага. С Александром… Павловичем… Артемовым. — С расстановкой произнес Гребнев, словно давая себе время отыскать среди множества фамилий, которые были на слуху, эту. Но не было там такой триады — имени, отчества и фамилии. — Кто такой? — требовательно спросил отец.
— Он тележурналист.
— Неплохо. Сколько лет?
— Как тебе.
— Плохо. Зачем нам нужен папик?
— А разве я собираюсь выходить за него замуж?
— А что вы с ним делали?
— Катались. Он учил меня не преувеличивать свои возможности.
— Вот как? — Отец резко повернулся к дочери. — Он не прав. Свои возможности надо преувеличивать. Завышать. Иначе…
— Лучше занижать, — перебила его дочь. — Я с ним совершенно согласна.
Отец, задетый горячностью Дарьи, впился в нее глазами и сцепил руки на животе. Он уже сидел за рулем.
— Объясни почему.
Она глубоко вздохнула.
— Ты ведь сам никогда не лазил на эти чертовы горы, да? — Она по-детски скривила губы на загорелом лице.
— Не-а, — ответил он и положил руку на плечо дочери. Ему вдруг стало ее жаль.
— Тогда послушай. — Она снова вздохнула и повернулась к нему. — Есть четыре типа горнолыжных трасс. Черная очень сложная. Она для сумасшедших, это если меня спросить о ней. Но официально — для профессионалов и экстремалов. Красная трасса — крутая, как….