Саная и Сарацина окружала тишина, но они не строили иллюзий и понимали, что покой в Зоне очень часто бывает весьма обманчивым. В этой самой тишине может раздаться прицельный выстрел врага, сверкнет пасть мерзкой твари, выпрыгнувшей из засады. Случается и в аномалию наступить. Например, в жадинку, которую днем на поверхности еще разглядишь с грехом пополам, а в тихих темных подземельях – не всегда. Иногда происходят и совсем мистические вещи. Притронется человек к чему-нибудь, по его мнению совсем не опасному, возьмется за поручни или дверную ручку, а то и просто к ржавчине, паутине, копоти спиной прислонится – и все. Наступает внезапный трындец. Бывает, инфаркт прихватит не вовремя, а случается, что и инсульт прихлопнет! Поистине, пути Зоны неисповедимы!
Сталкеры не успели и шага ступить в сонное царство ржавчины и уныния. Грохот близкого взрыва болезненно ударил по барабанным перепонкам. Всплеск избыточного давления резкой болью отразился в затылках. Друзья отпрянули и заняли позиции с обеих сторон проема, ведущего в оживший зал. Они выключили фонари, приготовились к бою. После взрыва на пол подвала посыпались остатки плит перекрытия, мусор, щебень, песок и прочая мелкая крошка. В рваное метровое отверстие, образовавшееся на потолке, проник дневной свет. Он отдельными колоннами прорывался через облака пыли. Одинокий сияющий конус еще больше усилил непроницаемость окружающей тьмы.
Из этого почти осязаемого мрака в освещенное пространство, заполненное упавшими обломками, вышел кровосос!
Друзья напряглись, пот потек за шиворот, оставляя на пыльных шеях грязные полоски.
Вот он стоит в тридцати метрах. Одно из самых опасных и ужасных порождений Зоны, похожее на человека, с которого сорвали кожу, а потом зажарили до твердой хрустящей корочки. Вздрагивающие щупальца, уродливо торчащие из нижней части лица, смахивали на грязную красную бороду. Глубоко посаженные глаза кровососа мерцали двумя незатухающими угольками. Не было никаких сил смотреть на них. Во взоре мутанта светился нечеловеческий, извращенный разум. Но любопытного монстра, задравшего голову и внимательно всматривавшегося в пролом, образовавшийся после взрыва, нельзя назвать лучшим представителем своего вида. Это была не крупная особь, скорее подросток. Молодой, глупый, неосторожный, зеленый еще, всего-то двухметровый. Мутант стоял и смотрел вверх.
«Замечтался, что ли, дружок?» – подумал Сарацин, разглядывая в оптику винтореза каждую трещинку на коже неадекватного кровососа.
Указательный палец занял привычное место на спусковом крючке. При желании Сарацин мог бы пустить пулю прямо в зрачок кровососа. Но что-то подсказывало ему, что делать этого не следует, хотя выстрел выйдет наверняка крайне эффективным. Видимо, интуиция выспалась и решила немного поработать. Вдруг рядом с молодым кровососом проявился силуэт второго, более крупного. Санай и Сарацин не успели даже охнуть, когда за вторым обозначился третий, самый массивный, настоящий патриарх. Так называли матерых кровососов почти трехметрового роста, лет десяти, а то и двенадцати. Попадались экземпляры еще большего размера, но этот был необычайно широк в плечах. Настоящий самец, невероятно сильный и мощный! Он не стал входить в конус света, рыкнул мощным низким басом, и двое других трусливо присели. Они смотрели на него в полной тишине, не издавая ни звука. На груди мутанта-рекордсмена уродливыми рубцами расползлись обширные шрамы.