Менелай посмотрел мне в глаза. Неужели было время, когда я смотрела в эти глаза с любовью, с нежностью?
— Итак, позвольте мне перечислить ее преступления! — не скрывая ликования, продолжал Менелай. — Во-первых…
— Позволь мне избавить тебя от труда, — перебила я, не в силах слышать его самодовольный голос. — Я хорошо знаю, что ты собираешься сказать. Заодно я отвечу на эти обвинения, и церемония займет меньше времени.
Если бы Менелай знал меня, он не удивился бы моим словам. Но бедняга так растерялся, что утратил дар речи, на что я и рассчитывала. Я вышла вперед и стояла одна перед собравшимися. Сотни глаз пожирали меня.
— Во-первых, я сбежала из Спарты вместе с троянским царевичем Парисом. Я сделала это по собственной воле, меня не похитили обманом и не увезли насильно, как некоторые говорили. Я не взяла с собой никаких сокровищ — как многие считали, — кроме нескольких драгоценностей, которые принадлежат лично мне. Одну я принесла в дар богине Афине, другие отдала Приаму. — Я замолчала, чтобы перевести дыхание. Тишина стояла такая, что мой вздох услышали все. — Мое единственное преступление, но за него никто не вправе меня наказывать или прощать, — это то, что я бросила свою дочь. Только она может быть мне судьей. Когда я встречусь с ней, я буду молить ее о прощении.
— Она никогда не простит тебя! — ожил Менелай. — Она ненавидит тебя и много раз говорила мне об этом! Она ждала, что я убью тебя, когда наконец доберусь до тебя!
Я допускала, что он говорит правду. Менелай никогда не лгал, если только годы, проведенные рядом с Одиссеем, не повлияли на него.
— Я приму любой ее приговор, — ответила я.
— У тебя нет другого выхода, грязная изменница!
— Не понимаю, зачем мужчина, который называет себя благородным, хочет вернуть жену, которую называет грязной изменницей? — произнесла я, обращаясь к собранию, и оно ответило смехом.
— Я никогда не говорил, что ты снова будешь моей женой. Ты будешь моей пленницей. Ты вернешься в Спарту как пленница.
Я предпочитала быть его пленницей, чем женой. Но ни то ни другое не избавит меня от его присутствия.
— Жив ли мой отец? — спросила я.
— Да. Кто, по-твоему, правит Спартой все эти годы?
— А что творится в Микенах, на Пилосе, на Итаке? Их цари отсутствуют много лет — кто правит вместо них? Орест и Телемах были детьми, когда их отцы покинули родину, а сыновья Нестора отправились вместе с ним к Трое. Что происходит в Греции?
— Мы не знаем! — крикнул Одиссей. — Вести доходят редко. Что происходит в Греции, мы узнаем, когда вернемся.
— Ты поплывешь вместе с нами и вместе с нами узнаешь, что происходит в Греции, — заключил Менелай. — Счастливого плавания, бесстыжая тварь.