Елена Троянская (Джордж) - страница 467

— Елена, госпожа моя, — ответил он. — Одно могу привести в свое оправдание: война есть война. Мы были врагами. Принять смерть от руки друга или союзника гораздо хуже. Меня друзья бросили умирать одного на острове. И лишь когда я им понадобился, они разыскали меня.

— Подлые греки! — воскликнула я. — Им неведомо, что такое честность и честь!

— И все же я связан с ними. Я не мог перейти на сторону троянцев.

Вдруг мне в голову пришла мысль: я должна взять одну из его стрел, поцарапать себя и умереть, как умер Парис.

— Твое смертельное оружие, где оно? — спросила я. Если бы только я могла коснуться их!

— В надежном месте. Стрелы Геракла нужно хранить подальше от людей во избежание беды. Забудь о них, госпожа. Многие хотели бы заполучить мои стрелы. Я много раз жалел, что в тот день поджег погребальный костер и получил их в наследство от Геракла. Это награда стала тяжелым бременем для меня.

Я поняла: если я хочу сбежать, мне нужно обольстить кого-нибудь из моих тюремщиков. Может быть, Филоктета? Но нет, все мое существо сопротивлялось этому: я не в состоянии любезничать с убийцей Париса.

Распахнулась дверь, и появилась Андромаха. Ее, смеясь, втолкнул Неоптолем.

Я впервые увидела его лицо полностью, раньше его прикрывал шлем. Глаза тусклые, неопределенного цвета: не то карие, не то голубые. Его лицо, как и фигура, были вполне заурядными. Он не унаследовал приводящего в трепет величия своего отца.

— Моя новая рабыня! — крикнул он. — Вдова Гектора!

Андромаха обернулась к нему.

— Я слишком стара для тебя, — тихо сказала она.

— Вот именно! — Я подошла к ней и обняла ее за плечи. — Зачем тебе женщина, которая годится тебе в матери?

— Какое это имеет значение? Важно только то, с кем она спала прежде! — ухмыльнулся Неоптолем. — Я вычеркну его из ее памяти и таким образом одержу над ним победу!

— Это ты называешь своими победами? Убийство моего сына — тоже победа? Я ненавижу и презираю тебя, — ответила Андромаха.

Я вздрогнула: неужели Астианакс убит?

— Он убил моего сына, Елена, — произнесла Андромаха без всякого выражения. Она отвернулась от Неоптолема, словно его тут и не было, и обращалась ко мне. — Он вырвал его у меня из рук и сбросил с крепостной стены. Точнее, с того, что от нее осталось. Мальчик упал на груду камней. — Слова глухо и монотонно срывались у нее с губ.

— Астианакс, — прошептала я и заплакала, мне было так жаль ее долгожданного сына, обретенного на горе Ида…

— Змееныша нельзя оставлять в живых, — проговорил Неоптолем. — Он бы представлял для нас вечную угрозу. Семя Гектора должно быть истреблено.