Равнина закончилась, сменившись гористой местностью. Колесницы легче одолевали подъем, чем тяжелая повозка. В небе кружились ястребы.
Нужно было сделать остановку на ночлег. Мы облюбовали небольшую горную долину, которая казалась уютной и защищенной от ветра. Птицы уступили место летучим мышам, которые рассекали воздух на фоне темнеющего неба. Усталая, я быстро уснула. Мне даже не потребовался эликсир забвения.
С первыми лучами солнца мы снова отправились в путь. Однако ночью предостерегающие слова Менелая почему-то всплыли в моем спящем сознании и теперь окрашивали все, что я видела, в мрачные тона. Предчувствия усиливались по мере приближения к Микенам. Вдруг все вокруг стало зловещим. Небо затянулось тучами.
Что меня ждет? Наивной казалась моя надежда, будто мы с Клитемнестрой встретимся как ни в чем не бывало. Следовало вперед послать вестника с предупреждением о приезде. Нужно было предоставить Клитемнестре возможность либо подготовиться к встрече, либо отказаться от нее. Я все крепче сжимала поручни колесницы.
Мужчины-охранники болтали и смеялись. Для них жизнь была прекрасна. Сердце у меня стучало, как у зайца, за которым гонится свора собак. Что-то грозное нависло над нами, чего никто не видит. Но мое видение становилось тем отчетливее, чем ближе к Микенам.
«Скорее, скорее!» — хотелось мне поторопить возницу. Возможно, мы успеем до того, как непоправимое случится. Важно успеть. Я не случайно выбрала день для своей поездки, теперь я понимала это.
— Быстрее! — крикнула я. — Нужно поспешить.
— Успеем, моя госпожа, — улыбнулся возница. — До темноты целый день впереди!
— Мы опоздаем! Прошу тебя, скорее! Пусть остальные едут за нами, а ты гони во весь опор!
— Это вредно для лошадей. — Возница озадаченно посмотрел на меня. — Они и так устали.
Почему моя судьба всегда связана с лошадьми?
— Сейчас не до лошадей! — крикнула я. — Случится ужасное, если мы опоздаем!
Он попытался спорить, но как-никак я была царицей и пресекла его возражения.
— Как прикажешь, моя госпожа, — вздохнул возница и хлестнул лошадей.
Мы помчались вверх, только камни выскакивали из-под колес. Мы почти летели, но на сердце у меня не стало легче. Его сжимало предчувствие, самое ужасное с тех пор, как я увидела сон, в котором Париса ранит стрела.
Последний подъем! Я хорошо помнила этот пейзаж. Вот сейчас за поворотом покажется каменная мощь дворца, вырастающего из горы.
От изнеможения лошади замедлили шаг, но я умоляла возницу гнать изо всех сил. С виду дворец казался мирным, безобидным. На какое-то мгновение я почувствовала себя идиоткой, испытав при этом огромное облегчение.