— Простить? — Ева отошла от панели. — Ты действительно раскаиваешься?
— Да! Мы не имели право так обращаться с тобой. Это было неправильно.
И действительно, в голосе Рональда отчётливо слышалось раскаяние, однако для Евы это не имело значения. Возможно, он и сожалел о том, что делал с ней, но ещё больше он сожалел о том, что сейчас оказался здесь. Рональд Голдман был готов сказать и сделать что угодно, лишь бы избежать смерти.
— Это всё? — равнодушно бросила Ева, установив мощность на 40 %.
— Отпусти меня. Обещаю, что мы не будем тебя преследовать, — заверил её Голдман.
А вот это была откровенная ложь. Ева знала, что до тех пор, пока она жива, коллеги Голдмана, а также подчинённые майора Беренджера сделают всё возможное, чтобы её найти.
— До чего же ты предсказуем, — ответила Ева, и нажала на крайнюю кнопку.
Рональд закричал от боли и начал дёргаться в конвульсиях. С помощью присоединённых проводов Ева пропустила через тело Голдмана сильный заряд тока. Этого было недостаточно, чтобы убить человека, но достаточно, чтобы причинить ему сильную боль. Ева неожиданно поймала себя на мысли, что мучения Голдмана не приносят ей ни малейшего удовлетворения, хотя жалости по отношению к доктору она тоже не испытывала. Рональд Голдман и его друзья, такие как Питер Джойс и Кейко Кирияма совершили серьёзную ошибку, и должны были за это ответить. Впрочем, отвечать за ошибку приходилось не только докторам, но и их приближённым, которые знать ни знали кто такая Ева. Выключив ток, женщина позволила Рональду сделать небольшую передышку, параллельно увеличивая мощность до 50 %.
— Отдохнул? — спросила Ева, и прежде чем Рональд дал ответ, вновь запустила установку.
Голдман дёргался и кричал во всё горло, и вновь Ева ничего не почувствовала.
— Не надо! Пожалуйста, прекрати! — воскликнул Рональд после того, как его мучительница отключила установку.
— Что-то я не помню чтобы ты останавливался, когда я об этом просила! — проговорила Ева всё тем же холодным, лишённым эмоций голосом.
Она тут же вспомнила про множество раскалённых игл, одновременно пронзающих её тело, про смертоносные химикаты, которыми её накачивали. Хотя это было давно, Ева прекрасно помнила выражения лиц своих мучителей. Кто-то смотрел за её страданием с безразличием, делая какие-то записи в блокноте, кто-то наблюдал за этими пытками с интересом, и предлагал всё новые и новые процедуры, и только доктор Кирияма смотрела на мучения Евы с жалостью, и предлагала остановить процедуры. Её зов ни разу не был услышан. Кейко попыталась заступиться за Еву, однако даже это не вычёркивало её из чёрного списка.